— Дюймовочка, — прошептал Василевский, снова пытаясь приподняться. — Скажи ему, что его зовут Андреас-Вальдемар, — крикнул он в пляшущую перед ним действительность. — Или Вальдемар-Андреас, — добавил он тише. — Впрочем, уже неважно. Сама выберешь, кто больше понравится.
Василевский закрыл глаза. К горлу подкатывала тошнота, голова кружилась.
— На лицо водой побрызгай, — раздался голос.
Высокая худая девушка с двумя русыми косичками за плечами лила воду из пластиковой бутылки на Андрюху. Василевский дернулся, махнул правой рукой и только сейчас понял — чего-то не хватает.
— Кольцо, — хрипло прошептал он. — Упало.
Взгляд его бессмысленно блуждал с лица на лицо и наконец уперся в Таню.
— Как жизнь, Дюймовочка?
Таня огромными глазами смотрела на Андрюху. Василевский пытался сфокусировать на ней взгляд, но реальность упрямо уплывала куда-то в сторону.
— Он исчез, — быстро зашептала Ким. — Палач. Ушел, как только я назвала имя, и теперь уже не вернется.
Андрюха повернулся к русоволосой девушке.
— Это Хельга, — представила девушку Таня.
— Значит, свадьба все-таки состоится. Передавай привет Эдику.
Василевский улыбнулся, но от этого простого движения губами что-то больно стрельнуло в голове, так что Андрюха застонал, утыкаясь лбом Тане в колени. Под бок ему попало что-то жесткое, он никак не мог нормально устроиться.
— У тебя, наверное, сотрясение. Нельзя резко двигаться. — Таня помогла Василевскому вытащить из кармана сборник стихов.
— Прочитай какое-нибудь, — попросил Андрюха, закрывая глаза. Ему сейчас было очень хорошо, чтобы думать еще о чем-то.
— И будет вскоре весенний день, — нараспев начала читать Ким.
— И мы поедем домой, в Россию…
Ты шляпу шелковую надень:
Ты в ней особенно красива…
Она заплакала.
Андрюха открыл глаза, чтобы посмотреть на нее. Даже в зареванном виде Таня была очень красивой.
А Хельги уже не было. Ушла, наверное, искать жениха. Ведь теперь ее проклятье завершилось, и она может больше не сторожить и без того разрушенные Харьюрские ворота. Уйти в Старый город, в котором она когда-то жила и который больше не будет мешать жить городу новому. Тому, в который они все приехали.
Андрюха снова попытался улыбнуться, но каждое движение вызывало такую боль, что он застонал.
— Ну что ты, — погладила его по голове Таня. — Все закончилось.
От площади вверх по ступенькам поднимался Вадим. Вид у него был, как всегда, сосредоточенный. Если он сейчас остановится и высунет язык, то станет очень похож на Эйнштейна.
