— А ему что? — Бокштейн смотрел в высокое окно, как будто покатые крыши за стеклом могли дать ответы. — Ему дело доделать надо. Думаю, он ждет, когда кто-нибудь из нас сорвется и наобещает кучу всякого бреда. А на вокзале перед отъездом он выложит наши обещания, как квитанции к оплате.
— Может, его все-таки прибить?
— Как ты собираешься убивать призрака? Молитву над ним прочтешь? А потом Эдик делает все в рамках заданной программы. Помогать — помогает, но до определенных пределов. Им самим определенных.
Дверь в их комнату скрипнула, и Андрюха с Вадимом вздрогнули.
— Мальчики. — На пороге стояла Маргарита Викторовна. Она была бледна, говорила непривычно тихо и вообще больше походила на типичное привидение. Приблизительно такое, как хотелось Андрюхе, только без цепей, клыков и кровожадности. — Вы не знаете, куда девочки пошли?
Василевский вскочил, опрокинув стул.
— Ну, бабы! — выдохнул он, кидаясь к своей куртке. — Наобещают с три короба, а потом делают вид, что ничего не говорили!
— Давно их нет? — Бокштейн весь собрался, обратившись в слух.
— После обеда поднялись наверх, переоделись и сразу ушли. Я думала, к вам. Вы не слышите какой-то странный шум?
— Где шум? — Вадим подошел к окну. Комната у них была угловая, скошенная с одной стороны покатой крышей. Окно было прорезано в наклонном потолке, поэтому находилось высоко. Бокштейн застыл перед ним, задрав голову. Из окна на него в упор смотрела крыша соседнего дома.
— Не знаю, здесь не слышно, — неуверенно пробормотала учительница. — А в коридоре… — Она вопросительно глянула на Вадима. — Или, может, в моей комнате?
Наступила тишина. От волнения Василевский слышал только стук своего сердца. Бокштейн, словно ищейка, вытянул шею и внимательно, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь, пересек комнату, выглянул в коридор, прошел вдоль длинной стены, постоял около каждой двери, ведущей в номера.
Комната Маргариты Викторовны, где вместе с ней расположились Таня с Леной, была в два раза больше обиталища мальчишек. Две кровати стояли вдоль правой стены, одна напротив двери. Маленький круглый столик с букетиком в крошечной вазочке. Два широких окна с частым пересечением рам. Занавески с оленями.
Андрюхе почему-то вспомнилось, что у них в номере вообще занавесок нет. И стол большой, сделанный из грубо отесанных досок.
— Гул, как будто гидростанция работает. Или водопад шумит. — Маргарита Викторовна беспомощно опустилась на кровать. — Вадим, объясни мне, что происходит?
