— Вперед пошел, сейчас вернется. Ты одна?
— С Кожиной. Но она, наверное, обратно ушла.
— Цирк! — Макс Макс сунул руки в карманы, несколько раз перекатился с пятки на носок, демонстрируя крайнюю степень раздражения. — Один фокусы показывает, другая номер со змеями, а третья исчезает. Сговорились?
— Дурак ты, Максимихин. — Ожич огляделся, свет фонарика пробежался по стенам.
— Я-то дурак, но морду тебе разобью, если ты не перестанешь с духами своими бегать.
Теперь Ожич осматривал щели между полом и стенами.
— С духами не бегают, с духами общаются, — проворчал он.
— А со змеями танцуют, — съязвил Макс Макс. — Ты чего там ищешь? Не было ничего! Этой дуре теперь везде будут змеи мерещиться. А еще мыши. — И он в упор глянул на Таню.
Кудряшова замерла, слишком ярко представив, что произойдет, если она увидит мышь. Это будет конец света. Змею еще терпеть можно, но не мышь. Тем более, когда так болит голова!
— Пока все собирались, — будто сам себе говорил Ожич, продолжая изучать пол, — Эдик мне рассказал, что раньше было принято в крестьянских домах держать прирученную змею. Она мышей гоняла.
— А кошки? — прошептала Таня. Сил терпеть боль не было, она потянула за резиночку, освобождая волосы.
— Кошки змей не любили. Поэтому, когда домовой пытался прогнать змею, он превращался в кошку.
— Черную? — Коса ленивой волной распадалась на пряди. По голове забегали мурашки, возвращая кровь занемевшим клеточкам.
— Что ты делаешь? — В голосе Макс Макса послышалась тревога.
— Волосы распускаю, голова очень болит. — Таня пятерней пошевелила свою гриву.
От этого простого движения воздух вокруг снова колыхнулся.
— А где Разоренов-то? — Таня быстро приходила в себя. Хватит стоять на месте, пора уже что-то делать!
— Щаз придет, — Макс Макс достал из кармана комок из тряпичных ленточек. — Ты представляешь, этот крендель в войну решил поиграть с местными привидениями. — Брезгливо поморщившись, он бросил тряпки на пол. — Чтобы нам веселее было.
— Зря снял, духи обидятся. — Ожич светил фонариком дальше по коридору.
— Нет никаких духов, кроме тебя! — снова стал заводиться Макс Макс.
— Они забрали Зернову. Они водили тебя по городу. — От напряжения Сарымай забывал вставлять свое любимое «однако».
— Это ты все подстроил! Договорился с Хазатовым…
— Тихо очень. Ромка не возвращается. — Для Сарымая возмущения Макс Мака были всего лишь внешним шумом. Назойливым, но безопасным.
Таня насторожилась. А ведь Олёнка не обязательно пошла обратно. Не слышно было, чтобы Кожина вставала. Да и в темноте она далеко не ушла бы. Так бы и сидела, рыдая, сопли рукавом вытирала. Ее просто в какой-то момент перестало быть слышно. Как будто она пропала…
