— Полиииина! — позвал веселый голосок.
Это были не свои, не резвящийся Максимихин, не быстро работающий ложкой Ромка. Звали из соседней комнаты.
Полина выбралась из-за стола и пошла в другой зал, все еще не выпуская ложку из руки. Мимо проплыла добродушная улыбка девушки за прилавком, быстрый взгляд Зои Игоревны. Вторая комната оказалась ниже и темнее. Здесь не было окон, только тяжелые коптящие светильники, теряющиеся в полумраке лавки.
Зов бил по ногам, тянул идти все вперед и вперед, пока не упрешься в стену, не пробьешь ее и не пойдешь дальше.
— Полина! — тоненько звенело в воздухе.
Зернова прижала к себе ложку. Сил сопротивляться не было. Она плыла на звук, идущий от угла, где темнел камин. Еле теплились угли. Тающие огоньки перебегали с одной головешки на другую, подмигивали лукавыми глазками, перешептывались: «Полиына».
— Зернова!
От неожиданности, от страха, схватившего за плечи, Полина вздрогнула, уронила ложку. Хлопнула входная дверь.
— О! Как тут весело, — воскликнул вошедший, и гам в зале, где обедали ребята, смолк.
Огоньки последний раз пробежали змеиным кругом по углям и погасли. Полина стояла около пустого камина. В нем не было умирающего пламени, пепла, головешек. Он был чисто выметен. По стенам не чадили факелы, лишь тусклые лампы прятались под железными колпаками.
— Зернова, что с тобой?
Тело не слушалось, Полина безвольно уронила голову на плечо, оборачиваясь.
За спиной учительницы выросла черная тень. Свет из большой комнаты, где сидел класс, делал идущего огромным и страшным.
— Ну, здравствуй, невеста! — пропел неприятный козлиный голос.
Полина завизжала. Она больше не могла держать этот ужас в себе. Он рвался из нее, когтями полосовал все внутри, выворачивал страх наружу.
В себя Полина пришла от методичных хлопков. Она сидела на табурете, запрокинув голову, а Зоя Игоревна от души хлестала ее по щекам. Голова болезненно дергалась от каждого удара. Но в целом ощущения были даже приятные.
За учительницей стояли ребята, они все видели — это разозлило. Пока Полина была со своей бедой один на один, пока пряталась и пыталась что-то объяснить Олёнке, все еще можно было исправить. Теперь же наступал конец, окончательный и бесповоротный. За ней начнут следить, ее станут высмеивать, в каждом взгляде будет читаться: «Попалась!»
— Все прошло, — отвела Полина занесенную руку.
— Ты его знаешь?
Кажется, Зоя Игоревна спрашивала о черной тени. Полина покачала головой. Взгляд невольно уплывал. Как же это все было стыдно и тяжело.
