— Не считая суфлера.
— О да, — задумчиво проговорил Брейсвелл. — Не зря я плавал под командой Дрейка. Вот вам и еще одно преимущество: нас учили пользоваться любым оружием. А само путешествие изрядно нас закалило. Выжили самые крепкие.
— Я рада, что ты был среди них.
Анна мягко коснулась его руки, их глаза встретились, оба почувствовали поднимающуюся волну страсти, но момент был упущен: вошла служанка и принялась убирать со стола. Они разомкнули руки.
Дождавшись, когда служанка скроется за дверью, Анна произнесла:
— Как бы тебе, Ник, в дороге не замерзнуть.
— Но ведь теперь у меня есть твой подарок — чудесная теплая шляпа. Как ее надену — мне сразу уютно и тепло. А еще есть плащ, который мне отдал Лоуренс.
— Он тебе очень идет…
— Лоуренс отыграл в нем не одну дюжину спектаклей, плащ выцвел и износился. Но наш портной Хью Веггс поставил пару заплат — и плащ снова как новенький.
— Лучше бы я его подправила.
— Ты и так много для меня делаешь.
Потянувшись через стол, Николас с благодарностью сжал ее руку. И вновь все испортила вошедшая служанка, тащившая охапку хвороста. Когда она удалилась, Николас усмехнулся:
— Тебе нужно кое-чему научить эту девчушку!
— Надо топить, иначе будет холодно.
— Пока ты здесь, в доме всегда тепло.
Анна улыбнулась в ответ:
— Я буду по тебе скучать.
— Я тоже, — ответил Николас. — Но я рад, что у труппы наконец появилась работа. Больно думать о ребятах, о рядовых членах труппы — Нэде Ранкине, Калебе Смайте или юном Джордже Дарте. Им приходится очень тяжко. Вспомни старого Томаса Скиллена — я не уверен, что он переживет эту зиму. А Питер Дигби и остальные музыканты? Знаешь им каково?
— А что совладельцы?
— Большинству из них есть на что опереться. Уолтер Фенби, до того как вступил в труппу, был серебряных дел мастером, Роланд Карр — писцом. Такие актеры, как Лоуренс Фаэторн и Барнаби Джилл, никогда не пропадут — их то и дело приглашают выступать на дому…
— А Эдмунд Худ?
— Пишет на заказ стихи и эпитафии.
— Эпитафии?
— Смерть этой зимой собрала богатую жатву, — вздохнул Николас. — И богач и бедняк хочет отправить родственника на небеса со специально сочиненной эпитафией. А у Эдмунда насчет этого настоящий талант. Конечно же, ему неприятно наживаться на чужом горе, но поэтам тоже нужно есть.
— И сколько же человек из труппы поедут в Эссекс?
— Немало, — ответил Николас, поднимаясь. — В этом-то и суть моего сегодняшнего дела: я должен всех обойти и сообщить радостную новость. А завтра будем вовсю репетировать.
