— Ну целовался, — произнес он, глядя себе под ноги и отчего-то сразу потеряв обычную бойкость, — а что?
— Врешь! — Я склонила голову набок, разглядывая его чуть оттопыренные уши.
— Не вру, — обиделся Ковалев.
— Докажи!
— То есть?!
Если он и до этого был весь красный, то теперь стал багровым — таким, что и закатное небо сдохло бы от зависти к совершенству этого цвета.
— Пойдем, — тратить время на слова казалось бессмысленным и тупым. Такие, как Ковалев, лучше понимают действия. Поэтому я взяла его за рукав и потащила прочь из школы в один укромный закуток, куда редко заглядывали без необходимости.
— Но сейчас же физика начнется… — пробормотал он, следуя за мной, словно овца на заклание.
— Ах, физика?! Ну как хочешь. Найду кого-нибудь другого. — Я резко выпустила его рукав и фыркнула — подумаешь, прилежный ученик! Благодарен должен быть за то, что я решила его осчастливить, а он «физика!»
— Эль, ну погоди, так же нельзя!..
Теперь уже он вцепился в рукав моей новенькой куртки.
— Нельзя? А как можно? — Я смотрела на него прищурившись, словно сквозь прицел снайперской винтовки. — Трусишь, да?
— Я… Нет. — Он сжал губы и, решившись, тряхнул головой. — Пошли.
Мы шли, не глядя друг на друга, стараясь не коснуться друг друга даже рукавом.
Почему я выбрала его? Потому, что с ним проще. Я заранее знала, что он сдастся. Тем более почему бы Ковалеву не принести хоть какую-то пользу, раз уж он запятнал себя полным отсутствием вкуса? Прямое свидетельство тому — что он пялится на меня.
Серое небо. Ободранная штукатурка, исписанная всякими «Миша + Лена» и «Коляныч фуфло». Я видела все это очень отчетливо, в мельчайших деталях.
Я развернулась к Ковалеву и уперлась спиной в стену, самой себе вдруг напомнив партизан перед расстрелом из какого-то фильма про войну.
— Ну, — нетерпеливо окликнула его я. — Ну же!
Его губы приближались к моим очень медленно. Ковалев закрыл глаза, а я, напротив, смотрела — внимательно, чтобы не упустить ни одну деталь. Вот наши губы встретились, и мне в рот толкнулось что-то мокрое. Было странно и немного противно. Вот и все, что называют великим чудом поцелуя, или Ковалев все-таки не умеет целоваться?
Он смотрел на меня. Уже не смущаясь — глаза в глаза, словно силился отыскать там что-то.
— О’кей, зачтено. — Я вытерла рот рукавом куртки.
Ожидание в глазах парня погасло, словно вдруг выключили свет.
— Счастливо оставаться. Физика, если не забыл, уже началась! — напомнила я и поспешила к школьному зданию. Как оказалось, весьма вовремя. К тайному убежищу направлялась целая группа мальчишек из одиннадцатого класса, в нетерпении уже тискающих в пальцах сигареты. Еще немного, и они бы застукали нас.
