— Фу ты, черт! — залюбовался Антон. — Знатно ступают, фасону сколько. Вот вольная жизнь!
— Завидуешь? — колко спросил Карасик.
— Причем тут завидуешь, полюбоваться нельзя?
Он помолчал.
— А если и завидую, так что? — спросил он. — Я в душе сам, может, шатущий. Отцов дед цыганил, с табором ходил. Симпатия там у него, что ли, завелась. Фамилию даже новую взял. Вот наша фамилия и пошла чудная такая.
Но все это — и тона, положенные на стены закатом, и Волга, и цыгане, вольно вступающие в город, — все это было так торжественно и тревожно, что друзья замолчали в странном предчувствии каких-то событий. Кто видел такие закаты на Волге, тот знает это странное ожидание, тот испытывал непонятное разочарование, когда вот солнце село и ничего не произошло… На этот раз ожидания не обманули. Приятели увидели девушку, сидевшую на скамейке у края откоса. Не сговариваясь, оба нашли ее прекрасной. Да и могла разве в такой вечер появиться обыкновенная девушка!
Девушка сидела и читала. Ее косы, толстые, как пристанские канаты, лежали у нее на коленях. Время от времени она перебирала их, словно четки. Антон и Женя, беспрерывно подталкивая друг друга локтями в бок, осторожненько присели на кончик скамейки. Антон подтолкнул локтем Карасика в бок и начал:
— Пер-Бако!..
Но острый локоть Карасика вонзился ему под ребро так, что он чуть не охнул.
— Мы вам не препятствуем? — вежливо спросил Антон.
— Нет.
Молчание.
— Извиняюсь, — решительно начал Антон, — это не вы случайно вчера были в «Гранд-Мишеле» на картине «Серая тень», четвертая серия?
— Нет.
— Тогда, извиняюсь, обознался. А в «Зеркале жизни» на «Человеке без имени»?
— Нет.
— А на юбилее Слонова[12] тоже нет?..
Этими расспросами достигались сразу две цели — знакомство и сообщение о своем светском, широком образе жизни.
— Тогда извиняюсь… Удивительное, понимаешь, Женька, сходство!
— Да, есть некоторое, — сказал Карасик. — Не так уж, конечно. У той глаза разве такие?
— Нет, конечно, та и равняться не может, — поспешно заверил Антон.
Приятели переглянулись. Тактика была давно выработана. Они работали на пару, как разговорный дуэт в цирке. Один должен был задавать вопросы, а другой ловко отвечать на них. Карасик не был силен по этой части — он был нужен как подручный. Выигрышная роль всегда доставалась Антону.
— Как ты думаешь, Женя? — начал Антон, скосив глаза на девушку. — Отчего это, Женя, у меня такая натура, что я до сих пор никак не могу увлечься?
— Я думаю, Тоша, — заученно отвечал Карасик, — что это оттого, что ты не встретился с достойным человеком.
