К моменту окончания обеда на часах уже пять часов вечера. С подъездной дорожки к дому Ларри вся долина видна, как на ладони. Надвигаются низкие черные тучи, готовые пролиться дождем. С неба падает несколько капель.
— Бедные сукины дети, — говорит Ларри, кивая в сторону автострады 280, до отказа заполненной автомобилями. — Они и не знают, что их ждет.
— Всего лишь гроза.
— Я говорю про эту историю с КЦБ. Помнишь землетрясение 1989 года? Где ты находился прямо перед тем, как тряхнуло по-настоящему?
— Но ведь они пока просто рассылают письма.
— Погоди, пока начнутся первые аресты. Тогда акциям хана. Они потеряют половину цены. Миллиарды долларов испарятся в один миг, словно их и не было. Мы сейчас говорим не о богатых проходимцах, которые откупятся штрафами. Мне жалко вон тех бедолаг на дороге, у которых пропадут все пенсионные накопления и сбережения. А потом начнутся массовые увольнения. Это плохо, Джобсо. Все это меня здорово пугает. Никто в долине не выйдет сухим из воды. Похоже на войну с терроризмом, только в роли террористов выступаем мы сами.
— Ларри, я тебя люблю, но мне кажется, что ты все излишне драматизируешь.
Он берет меня за плечо и серьезно смотрит прямо в глаза.
— Послушай меня. Не задирайся с этими парнями. Не вступай с ними в драку. Постарайся все уладить. Неважно, сколько денег они запросят, — заплати и продолжай работать. Подпиши любое признание, сделай все, что они хотят.
Том Боудитч получил место в совете директоров за то, что десять лет назад, когда мы находились при последнем издыхании, он купил громадный пакет наших акций и сам изъявил желание войти в правление. Ему семьдесят три года, и большую часть своей карьеры он посвятил рейдерству.[2] Он заносчив, колюч, и его практически все ненавидят, особенно члены правления «Apple». Помимо всего прочего, телосложением он напоминает ученика восьмого класса, в связи с чем за глаза мы называем его недомерком. Его иссиня черные волосы гладко зачесаны назад, и от него пахнет лосьоном после бритья «Олд спайс». Он окончил Йельский университет и не упускает случая напомнить об этом. Много лет назад Боудитч был заместителем чего-то там в ЦРУ, и у него сохранились связи со множеством теневых фигур в Вашингтоне. Живет он в Лас-Вегасе в пентхаусе на крыше казино и летает на самолете «Gulfstream IV», который, конечно, не так хорош, как мой «Gulfstream V», но все еще красив.
Иметь Тома в составе правления — это то же самое, что быть владельцем ротвейлера. Он служит нам прекрасной защитой, но никто не знает, когда ему надоест гоняться за мячиком и возникнет желание наброситься на хозяина. Вообще-то Том способен напугать меня чуть ли не до усрачки. Особенно когда он орет на меня, как сейчас, перед лицом всех руководителей и директоров:
