Красота в своей глубинной сущности есть проявление Бога. Находя выражение в творчестве Бога или человека, она раскрывает внутреннее совершенство бытия. И в то же время она является указанием на будущее преображение мира и на особенности воскресшей благословенности плоти. Однако в любом случае красота есть ценность вещи. Красота, как сияние совершенства бытия, проявляется в формах, доступных нашим ощущениям и тем самым может содержаться только в вещи. Только вещь — конкретная, материальная вещь — может быть красивой. Поэтому красота никогда не является ценностью личности, ибо личность не доступна ощущениям. Ценность личности не красота, но святость. Человеческая личность не измеряется и не может быть измерена красотой. Поэтому дьявол, родив антихриста в красоте, именно ею хочет прикрыть отсутствие святости. Он хочет обратить глаза людей на эту блестящую предметную форму, на эту молодую силу и благородную осанку, чтобы таким образом настоящая цена личности, отмеченной такими предметными свойствами, стала бы не доступна взгляду. Красота в руках дьявола служит для сокрытия отсутствия святости. Дьявольские твари могут быть очень красивы, но они никогда не могут быть святыми.
Здесь антихрист как раз и выявляет свою необычайно глубокую противоположность Христу, противоположность незамечаемую и недооцененную. Евангелия нигде не упоминают о том, что Христос красив. О красоте Христа они не говорят. Это не означает, что Христос был безобразен. Но это неупоминание в Евангелиях указывает, что Христос, приняв на себя судьбу человека до ее пограничных ситуаций — страдания и смерти, ничем не отличался строением своего тела от обычного среднего уровня, и поэтому Его плотское начало никому особенно не бросалось в глаза. Он предстал перед человеком не как красавец, но как Агнец Божий, как полнота святости. Он привлек к себе не глаз человека — «pulchrum est quod visum placet», как глубокомысленно замечает св. Фома Аквинский>[30], но его сердце и душу. Правда, однажды Христос действительно сделался красивым. Тогда «просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет» (Матф., 17, 2). Это произошло на Фаворской горе во время Преображения. Но Он запретил апостолам расказывать об этом своем кратком преображении, «доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (Матф., 17, 9). Преображение Христа было отблеском того вселенского очищения, когда всякий предмет станет красивым. Но постоянной эта красота, даже и в самом Христе, могла стать только после воскресения, только после вселенского преображения, только в другой сверхприродной действительности. Земля, не прошедшая через страдание и смерть, не может вынести форм совершенной красоты. Поэтому дьявол, возводя красоту на самую вершину ценностей и ею отмечая своих избранников, пытается опровергнуть необходимость вселенского преображения и свой Фавор воздвигнуть в нашей действительности.
