— А в Инчелви такая же погода, как и здесь?
Опираясь на локоть, Дэвид рассеянно срывал траву, которой были устланы маргаритки на краю границы поля.
— На самом деле, да, скверная. Прошлый вторник был единственным днем, когда выглянуло солнышко, но не было так уж тепло.
— Жаль, что нет включателя, которым можно было бы включать лето, — сказала Харриет, взгромоздившись на колено отца и качаясь взад и вперед, — а потом все стало бы, ну, в общем по-летнему.
— Ой, Харри, не делай этого! Это очень чувствительно!
Харриет захихикала и прекратила на какое-то время раскачиваться, а затем, со злой усмешкой, начала качаться снова, проверяя на прочность своего отца.
— Ах ты, маленький дьяволенок! — воскликнул он, обняв ее и повалив на траву. — Тебе объявлена война! — Он начал щекотать ребенка, послышались вопли истеричного девичьего хохота.
— Папа, остановись, — сказала наконец Софи. — Мистер Хантер наблюдает за нами с центральной части поля.
Дэвид сидел, гримасничая, пока Софи делала ему выговор, но не отпускал свою младшую дочь, каждый раз выкидывая руку вперед при ее малейшем движении.
— Мы же не должны оставаться здесь и смотреть всю игру, да? — поинтересовалась Софи, подтягивая колени к подбородку.
— Думаю, что нет. — Он посмотрел на табло. — Это последний отбивающий в их команде, так что они закончат довольно скоро. Я думаю, мы должны понаблюдать за Чарли, интересно, будет ли у него шанс бросить мяч.
Софи вздохнула:
— Такая скучная игра — этот крикет!
Она затянула упругой резинкой свой крошечный хвостик. Дэвид посмотрел на девчушку и стал изучать ее лицо, но делал это так, чтобы она не заметила. На верхней губе малышки были два крошечных воспаленных пятнышка, следы от вспыхнувшей оспы, мучившей ее в прошлом.
— Точно так же думала твоя мама, — заметил Дэвид. — Она никогда не находила времени на эту игру.
Харриет поднялась при упоминании о матери и перегнулась через тело отца.
— А какие игры она тогда любила?
Дэвид задумался:
— Ну, вы знаете, ей нравился теннис, и она хорошо ловила рыбу. Что еще?
— Я знаю, — сказала Харриет, передвигаясь на его ноге так, чтобы усесться на обе ноги. — Ей нравилось готовить.
Софи облизала губы.
— Это не игра, Харри!
— Это игра или нет, папа? — Она подняла лицо к Дэвиду, прижимая свою черную, как уголь, копну вьющихся волос к его руке, ища взглядом поддержку отца.
— Думаю, игра, солнышко.
Софи резко подняла голову и сказала с пренебрежением:
— Ты сказал это только затем, чтобы согласиться с этим избалованным ребенком, папа.
