Примечание 1. В записках генерал-майора Костенко в общих чертах говорится следующее:
"Все были в тревожном ожидании, на какой именно пункт поведет противник свою атаку; все с трепетом ожидали этого момента и готовились к нему, надрывая последние силы свои по укреплению позиции и фортов. Работы безусловно были тяжелые, так как производились в каменных породах; работали стрелки, артиллеристы, моряки, саперы и работали с полным сознанием необходимости этой работы, работали что называется "во всю", чтобы окончить эту работу в возможно короткий срок; строились блиндажи, окопы для стрелков, закрытия для прислуги и резервов, выкапывались рвы, закладывались фугасы, устраивались сетевые преграды. Эту гигантскую работу днем и ночью уже к 5 июня отметил в своем приказе за № 347 генерал Стессель, а объехав 12 июня позиции, в приказе за № 367 констатировал, что он "твердо уверен, что сила вражья разобьется о твердыни, вашими (войсковых частей) невероятными трудами созданные". Действительно, только эти "невероятные труды", гигантские труды, хоть сколько-нибудь обеспечивали продолжительность защиты крепости; только сила и энергия солдата в два―три месяца укрепила хотя несколько позиции, которые в девственным виде стояли до войны, но на бумаге значились — "Артурскими твердынями".
Теперь, оборудовав крепость со стороны защиты, не так уже встревожила нас и телеграмма командующего армией генерала Куропаткина, в которой он говорит:…"Теперь требуется самая упорная и продолжительная оборона Арутра, на что мы вполне надеемся" (приказ № 368). Несомненно, исправить все прорехи не хватало ни времени, ни сил, но эти прорехи должны были пополниться мужеством и беззаветной храбростью гарнизона.
Наконец, наступило злополучное 13 июня, когда противник, устроив свои силы и выбрав направление, перешел в наступление. Место удара было очень удачно, — гора Куинсан (Хуинсан). Вообще, к чести японцев нужно отнести чрезвычайно умелую оценку значения того или иного пункта на позиции, куда они обыкновенно и направляли свой удар.
Излюбленный и верный прием их, как и при Кинчжоу, выразился в массировании артиллерийского огня, который был сосредоточен на этой горе. Начата была атака в 9―10 часов утра, а к 4 часам вечера они уже владели этой горой, и наш отряд отступил на каменный (скалистый) кряж сзади, бросив целый ряд позиций и не оценив значения их в тактическом отношении.
Так как гора Куинсан по своим тактическим свойствам являлась чрезвычайно важной, командовала над окружающими высотами и с вершины ее был виден почти весь Артур, то приказано было возвратить ее обратно, к выполнению каковой задачи и было приступлено 21 июня, но бой продолжался и 22-го числа. Отмечу здесь одно интересное явление: части войск, узнав о переходе в наступление, проявили такой громадный подъем духа и энергию, что своей беззаветной храбростью просто таки поражали; стрелки шли в атаку, действительно, как на маневрах, несмотря на страшные потери в их рядах; даже казаки дрались в пешем строю, не уступая стрелкам, а артиллерия занимала постепенно ряд таких позиций, который были мало доступны даже для пеших частей; но несмотря на этот необычайный героизм, на большое количество жертв, гора не была возвращена обратно, и войска отступили к передовым Артурским позициям.
