Молоденький дежурный в потертой кожаной тужурке, с огромным маузером в новой лаковой кобуре, висевшей на ремне через плечо, привстал было при его появлении, однако крепко ему, видимо, хотелось спать, потому что он тут же сел на место и подпер кулаками подбородок. Не обращая пока внимания на его вопросительный взгляд, Сибирцев прошел к столу, сел напротив, поставив вещмешок у ног, огляделся.
В помещении больше никого не было. Только за плотно закрытой дверью в глубине комнаты слышались приглушенные голоса.
— Начальство еще здесь или укатило? — спросил Сибирцев со спокойной усмешкой.
— А ты сам кто такой? — в свою очередь задал вопрос дежурный.
— Много будешь знать... Так где его найти?
Уверенный тон Сибирцева успокоил дежурного.
— Они все тут были, — сказал он, потирая по-детски глаз кулаком, — но скорей всего теперь уехали, как поезд ушел. Домой поехали, куда ж еще?
— Та-ак, — протянул Сибирцев. — Ну-ка, давай, брат, покрути свою машину, — он показал рукой на телефонный аппарат, — да соедини меня с Нырковым.
Названная фамилия окончательно убедила дежурного, что перед ним какое-то неизвестное ему начальство. Он послушно завертел ручкой аппарата, долго дул в рожок микрофона. Наконец станция отозвалась.
— Семнадцатый мне! — потребовал дежурный. — Семнадцатый, говорю!
— Полегче, полегче, — Сибирцев положил ему ладонь на плечо. — Так, брат, ты весь вокзал всполошишь.
Он забрал рожок, прижал к уху наушник и услышал далекий хриплый голос:
— Нырков у аппарата. Кто это?
— Я это, Нырков. Гость с поезда. Что ж не дождался? Ищи тебя, видишь ли, по всему городу.
— Виноват, товарищ, — сразу сообразил, о чем идет речь, Нырков. — Я велю дежурному проводить тебя. Чтоб дал охрану.
— Ну какой мне резон таскаться по городу? Ты давай-ка подходи сюда, обсудим ситуацию и решим, как жить дальше. А что не дождался — сам виноват. Спал бы уже себе спокойно.
Сибирцев услышал что-то неразборчивое, и станция дала отбой.
Разговор Сибирцева с Нырковым произвел благоприятное впечатление на дежурного. Он вышел в соседнюю комнату, где слышались голоса, и вернулся с закопченным чайником. Потом достал из тумбочки стола две кружки, дунул в них, сыпанул из кулька по щепотке мелкой розоватой стружки и залил ее кипятком.
— Морковь, — объяснил он, увидев вопросительный взгляд Сибирцева.
— А-а, не пробовал. Мы брусничный лист заваривали. Душистый чай получался... Охрана? — Сибирцев кивнул на дверь.
— Она. Все у нас там. И арестованных держим.
