— Вытри ноги, — сказал Воленко и показал на большую темную тряпку, лежащую на кафельном полу.
Игорь посмотрел на свои ботинки. Никакой грязи на них не было:
— У меня чистые.
Подошел часовой с винтовкой.
— Они у тебя не чистые, а совсем грязные. Вытирай, когда тебе говорят.
Игорь пробормотал:
— Черт его знает…
Все-таки он зашаркал подошвами по темной тряпке, и только теперь понял, что тряпка потому и кажется темной, что она влажная.
— Теперь здесь, — часовой показал на трехстороннюю щетку и внимательно и строго нахмурил лицо, пока Игорь исполнял его приказание. Воленко терпеливо ожидал, стоя на третьей, верхней, ступеньке, ведущей в более высокую часть вестибюля. Игорю стало интересно:
— Синьоры, у вас все такие серьезные?
У Воленко чуть-чуть вздрогнул уголок строго рта, он завертел вокруг пальца шнурок с ключиком на конце.
Игорь, обчищая ботинки в щетках, разглядывал часового. У того из-под тюбетейки выбегал на выпуклый лоб небольшой чубчик и закручивался крутой спиралью.
— Сколько же тебе лет?
Часовой пошевелил губами, сдержал улыбку, еще строже глянул на ноги Игоря:
— Это не твое дело, вытирай себе!
Игорь иронически дернул плечом.
— Идем, идем, — сказал Воленко.
Он двинулся влево по коридору. Вправо коридора не было, а на такой же дубовой двери таким же нарядным золотом было написано:
Дверь эта открылась, из столовой выглянула девочка лет четырнадцати в белом халате, спросила:
— Воленко, ты ведь еще не завтракал?
— Нет. Ты мне оставь, Лена. И вот… новенькому.
— А как же, — ответила девочка и спряталась за дверью.
С одной стороны коридора были большие окна, а с другой несколько дверей и между ними в больших рамах не то стенгазеты, не то что-то другое. В конце коридора тоже дверь, и на ней тоже надпись:
Но они вошли не в эту дверь. Последняя дверь слева:
Воленко именном эту дверь открыл и взглядом пригласил Игоря войти. Игорь переступил порог. Солнечное сияние в двух огромных окнах ослепило его. Он прищурился, но сразу отметил особенности этой комнаты: в ней у всех четырех стен проходил неширокий диван, мягкий, но узкий. В углах комнаты он заворачивал по кривой. В правом углу на диване сидел Володя Бегунок, на голом колене держал свою трубу, натирал ее суконным обрезком. Бегунок быстро глянул на Игоря, но сказал в другой угол:
— Когда же мази купят? Говорили, говорили, аж надоело. Это бесхозяйственность, правда, Витя?
В другом углу дивана стоял маленький письменный столик, и за ним сидел тот, кого Бегунок назвал Витей. Витя поднялся за своим столиком и ответил:
