Я с самого начала рассчитывал на то, что ты будешь блистать как среди ученых, так и среди людей светских. В отношении первого расчеты мои уже почти полностью оправдались, и я убежден, что вскоре оправдаются окончательно. Что же касается второго, то пока еще в твоей власти довести все до совершенства, и, смею думать, ты это осуществишь, в противном случае и первое очень мало тебе пригодится – тем более, что на избранном тобой поприще уменье себя держать и манеры решают едва ли не все; они должны быть достойными предвестниками твоих достоинств, иначе и эти последние будут приняты очень холодно: все люди судят о нас по нашей наружности и манерам, и только немногие – по нашим душевным качествам.
М-р Харт пишет мне, что после болезни ты очень вырос; если ты достиг пяти футов десяти дюймов или хотя бы девяти, у тебя должна быть уже неплохая фигура, и если ты при этом будешь еще хорошо одет и хорошо воспитан, то ты, может быть, понравишься людям, а для мужчины это значительно более важно, чем принято думать. Бэкон называет это рекомендательным письмом.
Мне хочется, чтобы ты был omnis homo, l'homme universe(92). Можно сказать, что никто из молодых людей никогда не был так близок к этому, как ты, и если ты в течение только этого года будешь уделять все свое внимание занятиям науками по утрам и уменью себя держать, манерам, наружности и tournure(93) по вечерам, ты будешь таким человеком, каким я хочу тебя видеть и каких можно встретить нечасто.
Письма наши идут долго, а порою и вовсе пропадают, поэтому для большей надежности я иногда повторяюсь. Несмотря на то, что с последней почтой я подтвердил получение письма м-ра Карта от 8 сентября н. ст., я подтверждаю это сейчас вторично в письме к тебе. Может быть, письмо это еще застанет тебя в Вероне, тогда знай, я хочу, чтобы ты поскорее ехал в Неаполь, если только м-р Харт не решит, что тебе больше смысла оставаться пока в Вероне или в каком-нибудь другом городе по эту сторону Рима, перед тем как ехать туда на юбилейные дни. Если же он так решит, то знай, что я очень хочу, чтобы ты ехал прямо из Вероны в Рим, потому что, чем больше ты проживешь в Риме, тем это будет лучше для тебя – ты сможешь основательнее изучить язык, достопримечательности этого города и общество. Единственно почему я остановил свой выбор на Неаполе, это потому, что климат его для тебя полезен, но если м-р Харт считает, что ты уже настолько окреп, что климат сейчас большого значения не имеет, он может направить тебя туда, куда найдет нужным, а, насколько я могу судить, самое лучшее будет, если ты поедешь прямо в Рим и останешься там как можно дольше. Думается, что ни ты, ни я не могли бы найти для наших дел более подходящего человека, чем м-р Харт, а в споре – кто из двух непогрешимее: он или папа – шансы, пожалуй, на его стороне. Кстати, насчет папы: не забудь представиться ему, перед тем как уехать из Рима, и проделать при этом весь необходимый церемониал, пусть даже тебе придется целовать его туфлю или его… – я бы, например, никогда не стал лишать себя возможности сделать или увидеть то, что мне хочется, отказавшись от установившегося обычая. Будучи в католических странах, я неизменно преклонял колена в церквах, когда возносили дары, да и в других местах, когда мимо меня проходили с остией. Это всего-навсего дань уважения местным обычаям и отнюдь не означает, что ты одобряешь их доктрину, как думают иные глупые люди. Позы и телодвижения – вещи сами по себе настолько ничего не значащие, что я не стал бы ни с кем из-за них пререкаться. М-ру Харту, правда, по складу его характера совсем, может быть, не пристало отдавать эту дань.
