Прежде всего избавься от привычки говорить о себе и не вздумай занимать своих собеседников собственными волнениями или какими-либо личными делами; как они ни интересны тебе, всем остальным слушать о них утомительно и скучно. Кроме того, надо уметь молчать вообще обо всем, что имеет значение лишь для тебя одного. Какого бы ты сам ни был мнения о своих достоинствах, не выставляй их напоказ в обществе, не следуй примеру тех хвастливых людей, которые стараются повернуть разговор именно так, чтобы представилась возможность их выказать. Если это подлинные достоинства, люди о них неминуемо узнают и без тебя и тебе же это будет гораздо выгоднее. Никогда не доказывай своего мнения громко и с жаром, даже если в душе ты убежден в своей правоте и твердо знаешь, что иначе и быть не может – выскажи его скромно и спокойно, ибо это единственный способ убедить; если же тебе не удается это сделать, попытайся попросту перевести разговор на другую тему и весело скажи: "Вряд ли нам удастся переубедить друг друга, да в этом и нет необходимости, поэтому давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом".
Помни, что у каждой компании есть свои привычки и склонности и то, что как нельзя лучше подходит для одной, может очень часто оказаться совершенно неприемлемо в другом месте.
Шутки, разного рода bons mots(27), забавные случаи из жизни, которые придутся очень кстати в одной компании, если их рассказать в другой, покажутся плоскими и скучными. Какие-то особенности характеров, привычки, условный язык, принятые в той или иной компании, могут придать определенное значение слову или жесту, которые не имели бы его вовсе, не будь этих привходящих обстоятельств. Люди здесь очень часто совершают ошибку: пристрастившись к чему-то, что забавляло их в определенном кругу и при определенных условиях, они настойчиво повторяют это в другом кругу, при других обстоятельствах, где то же самое становится либо неинтересным, либо, может быть, даже оскорбительным, из-за того, что употреблено не к месту или не ко времени.
Часто они даже начинают с глупого предисловия, вроде: "Сейчас я расскажу вам замечательную историю" или "Я расскажу вам нечто необычайно интересное". Они вселяют в своих слушателей надежды, и когда надежды эти ни в какой мере не сбываются, незадачливый рассказчик "замечательной истории" оказывается в дурацком положении, которое он, надо сказать, вполне заслужил.
Если тебе особенно хочется завоевать расположение и дружбу определенных людей, будь то мужчины или женщины, постарайся распознать их самое большое достоинство, если таковое имеется, и их самую большую слабость, которая непременно есть у каждого, и воздай должное первому, а второй – даже нечто большее. Есть немало областей, в которых люди хотят всех превзойти или по меньшей мере хотят, чтобы другие думали, что они всех превзошли. И хотя они любят, чтобы им воздавали по достоинству там, где они знают, что действительно достигли чего-то значительного, им больше всего и вернее всего льстит похвала в том, в чем они хотят преуспеть и, однако, не совсем уверены, удается им это или нет. Так, например, тщеславию кардинала Ришелье, который был, несомненно, самым выдающимся государственным деятелем своего времени, да и не только своего, особенно льстило, когда его считали также и лучшим из поэтов, он завидовал славе великого Корнеля и отдал распоряжение раскритиковать "Сида". Поэтому самые искусные из льстецов старались поменьше говорить ему о его уменье управлять или говорили об этом только en passant(28) и лишь тогда, когда представлялся какой-нибудь случай. Но фимиамом, который они курили ему, было превознесение его как bel esprit(29) и как поэта, и они были уверены, что аромат этого фимиама привлечет к ним и его внимание. Почему? Да потому что в первом своем качестве он твердо был убежден, а в отношении второго в душе все-таки сомневался.
