Пока она переодевается, Майкл сообщает Деннису, что они собираются в поход к старому руднику.
Деннис хватает его за рукав и тащит на крыльцо.
— Она что, наркоманка? — спрашивает он.
— Да. Возможно.
— Все это так странно, старик. Сколько ей, лет шестьдесят?
— Похоже. Я не спрашивал.
— Не хочу повторяться, но все это очень странно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Майкл отвечает после минутного раздумья.
— Нет. Не вполне. Но кто-то определенно знает.
Деннис берет Майкла за подбородок.
— Старик, это первая умная вещь, которую я от тебя когда-либо слышал.
* * *
Майкл светит фонариком в ствол шахты, прорезанной в подножье горы. Мэри Энн спрашивает, достаточно ли крепка крыша.
— Еще бы, — отвечает он, — этой шахте уже лет шестьдесят. Может, и больше. Она устояла даже при землетрясениях. Ей все нипочем.
— А здесь есть летучие мыши?
— Да, но они спят. Ты знаешь, они ведь совсем безобидные.
Взяв его под руку, она дала понять, что полностью доверяет ему, и он благодарен ей за это. Они осторожно входят в шахту. В ее сырой мрак. Майклу здесь никогда не нравилось.
— Теперь я знаю, почему привел тебя сюда. Я всегда боялся этого места. Сейчас я понял почему. Все из-за тех пещер.
— Каких пещер?
— Ты знаешь. В Тихом океане.
— Гуадал-канал?
— Точно. Так называлось то место.
— Да, но что такого в этих пещерах?
Узкий ствол шахты выводит их в помещение неправильной формы. Майкл освещает фонариком потолок. Летучие мыши там спят. Оказавшись в луче света, они начинают шевелиться.
— Не буди их, Майкл.
Он прислоняется к стене, и она тесно прижимается к нему сбоку. Он делает глубокий вдох, напоминая себе о том, что не страдает клаустрофобией. Это была проблема Уолтера.
Мэри Энн просит: «А теперь расскажи мне о тех пещерах».
— Ах да. Пещеры. На том острове была гора, примерно в шести милях от поля. Недобитый к моменту нашей высадки враг укрывался в пещерах. Они были словно арсеналы. Нам приходилось взрывать входы и выкуривать противника огнем. Эти гады всегда знали, что мы на подходе. У них глаза лучше видели в темноте.
— О, а ты к тому же страдал клаустрофобией.
— Да, и это тоже. Тебе кто-нибудь рассказывал об этом?
— Нет. Мне просто обрисовали картину в двух словах. «Ребята отличные, еда воняет. Насекомые изводят нас». — Они оба смотрят на освещенное место у них под ногами. — Майкл? Его смерть была ужасной?
Майкл не торопится с ответом.
— Пожалуй, лучше не рассказывать тебе об атом.
Когда она заговаривает, ее голос дрожит от напряжения.
