Был еще и третий вариант, но в него верилось меньше всего. Вернее, не верилось совсем. Ну, мало ли кто что там сказал, проходя мимо.
А на четвертый день позвонил Саид.
— Здравствуйте, Виктор.
Витек молчал. Знал — сейчас если даст волю эмоциям — то все. И сестры не вернешь, и самого найдут вскорости где-нибудь на свалке с дыркой в башке. А слов без эмоций для Саида в голове Витька не имелось.
— Полагаю, вы меня узнали. Сразу попрошу прощения — мои ребята немного перестарались, общаясь с вами. Но до меня дошли сведения, что вы чувствуете себя несколько лучше. И потому предлагаю вам встретиться завтра на том же месте, где мы с вами беседовали в последний раз. Сами понимаете, я имею в виду не лес, а переулок под аркой.
Витек скрипнул зубами.
— И, будьте любезны, прихватите с собой документы на квартиру. Мы как раз присмотрели для вас комнату на окраине… хм… нашего независимого государства. Итак, жду вас завтра в тринадцать ноль ноль. И попрошу не опаздывать. Да, чуть не забыл. Надеюсь, вы будете достаточно благоразумны, чтобы не вводить посторонних в курс наших взаимоотношений. В противном случае я не завидую ни вам, ни вашей сестре. Всего хорошего.
Витек осторожно положил на рычаги мокрую от пота трубку.
— Кто звонил? — осведомился Сева, захлопывая дверь холодильника.
— Саид.
Сева-Франкенштейн застыл на месте с пакетом молока в руке.
— И чо?
— Завтра в тринадцать ноль ноль он забирает квартиру.
— И чо? Отдашь?
— Не знаю, — деревянно сказал Витек.
Сева осторожно отхлебнул из пакета.
— Дык… эта… А жить-то где будешь?
Витек опустился на стул, поставил локти на стол и уставился на грязную плиту, залитую засохшими последствиями Севиных кулинарных экспериментов. По плите тяжело ползали два сытых таракана, обалдевшие от нежданной халявы. При Гальке кухня сияла стерильной чистотой, и насекомые в ней не водились по причине отсутствия пропитания и гостеприимства со стороны хозяйки. Хозяйка немилосердно истребляла тараканов специально отведенной для этих целей тряпкой. Сейчас тряпка по-прежнему лежала на подоконнике, аккуратно сложенная вчетверо. Еще хозяйкой сложенная.
— Мочить я его буду, Сева, — сказал Витек.
— Кого?
Франкенштейн уже понял кого, но ему было страшно. А когда страшно, нужно страх глушить. Что-то делать нужно. Говорить, например.
— Саида.
— Ох ты!
Сева медленно поставил на стол пакет.
— Вить, слышь? Ну, ты там подумай, может, все обойдется, а?
— Ты о чем?
— Да нет, это… Вить, ты вроде как оклемался уже? Может, я тебе больше не нужен?
