— Это всегда рассчитывал Айкельсон, — возразил Линден.
— С Айкельсоном надо покончить!
Линден вздрогнул.
— Что вы на меня уставились? Весь город, Линден, только и гудит о таинственном опыте Айкельсона, который, мол, докажет, что если гаммельнскую скорость света можно увеличить, тогда и время в поездах не будет изменяться, а станет для всех одинаковым. Не слыхали?
— Время станет для всех одинаковым? — Затылок Линдена побагровел. Он встал, пощелкивая толстыми пальцами. — Где вокзальная команда?
— Пьет в буфете.
Веске злорадно наблюдал за преображением своего партнера. Маленькие глазки его злобно забегали. Он положил на стол тяжелые кулаки и стал похож на рыжего штурмовика.
— Оцепить кассы! — приказал Линден.
— За отряды отвечаю я, — возразил Веске. — От вас требуется приказ об аресте физика Айкельсона.
— За что?
Веске усмехнулся.
— Это нам подскажет Трассен. Он докажет, что опыт Айкельсона — шарлатанство. И еще кое-что...
— Господин Веске, я давно хотел вас спросить, что это за штуку, вы показали Трассену в ресторане, после чего он так быстро согласился работать на нас?
Веске машинально нащупал в кармане револьвер.
— Так... один сувенир.
В дверь постучали.
— Войдите! — Веске захлопнул папку.
В кабинет вошел Трассен, на ходу поправляя очки на разгоряченном лице.
— А-а, господин консультант. Как раз вовремя...
— Я пришел к вам, господин Веске, — прервал его Трассен, — чтобы доложить о том, что ваши люди сорвали мои опыты и разбили аппаратуру.
— Какая жалость! — воскликнул Веско. — Но, может быть, вы нарушили режим секретности?
— В поезде измерять ничего нельзя! — буркнул Линден.
— Но ведь я же физик!
Веске подмигнул Линдену.
— Конечно, физик! И я надеюсь, что мы с господином Линденом все уладим. Но сейчас, Трассен, нам нужна ваша консультация по очень важной физической проблеме.
Трассен сел.
— Не припомните ли вы, господин Трассен, наш разговор об опыте Майкельсона в ресторане Кемпинского?
Веске не сказал в «берлинском ресторане». Линден не должен пока знать о существовании Третьего рейха.
— Помню.
Перед Лео возникли красные как кровь винные пятна на белой скатерти и голос Клауса Веске: «Говорят, что вся теория относительности возникла только из-за того, что не удался опыт какого-то Майкельсона. Я спрашиваю вас, Трассен, почему не удался этот опыт?»
— Я спрашивал вас тогда, почему не удался опыт Майкельсона?
— Да, — не сразу ответил Трассен. Он не понимал еще цели игры, которую вел Веско.
