— А-а... Это вас задержал полицейский около бензоколонки? Вы, кажется, что-то кричали? — насмешливо спросила девушка.
— Я был поражен изменением цвета ваших волос золотых до фиолетовых.
Девушка улыбнулась и поправила выбившуюся из прически прядь.
— Какой же цвет вам больше понравился?
— Обыкновенный. Когда машина остановилась.
— К сожалению, мне больше не придется ездить на машине.
— Почему?
— Отца уволили с железной дороги и отобрали служебную машину.
— Почему уволили?
— Физики больше не нужны.
— Он физик?
— Был.
— Я тоже...
— Вы физик? Но... я вас не знаю...
— Я теперь работаю не по специальности...
— Кем?
— Поваром.
Наступило молчание.
— Я бы хотел вас увидеть снова, — сказал, наконец, Трассен.
— А сейчас вы торопитесь на кухню?
— Я тороплюсь на работу.
— Можно было бы найти занятие поинтереснее!
— Я готов заняться тем, чем вы пожелаете, — обещал Трассен.
Она засмеялась.
— Но мы даже не знакомы.
— Лео Трассен.
— Анна-Мари.
Она вытерла ладонью слезы со щеки и улыбнулась широкой мальчишеской улыбкой.
— Я очень редко плачу, — сказала она.
— Потеря машины, наверно, большое горе, — сказал Трассен. — У меня ее никогда не было.
— Разве дело в машине? Дело в том, — у нее задрожали губы, — отец больше никому не нужен... Вам этого не понять!
— Почему же? Я ведь тоже не нашел работы по специальности. Послушайте, у меня идея. Пойдемте вечером танцевать.
У Анны-Мари так просияло лицо, что Трассен понял: ее еще никогда не приглашали на танцы.
— Куда?
— Если не возражаете, в тот ресторан, где я работаю.
Анна-Мари заколебалась, но, взглянув на очки Трассена, кивнула и, торопливо попрощавшись с Лео, помчалась к универмагу «Десять лет в вагоне» покупать бронзовые туфли на гнутом каблуке.
ВЕСКЕ ПИШЕТ ДОНОСЫ ИЗ ГАММЕЛЬНА
На гаммельнскую почту начали поступать аккуратно заклеенные серые стандартные конверты с непонятным для почтовых чиновников адресом: «Берлин. Принц-Альбертштрассе, 5. Отдел сорок два». Конверты протягивал в окошко человек с бугристым лицом и слегка косящими глазами. Служащий покорно принимал серые конверты и наклеивал на них гаммельнские марки с изображением какого-то забытого всеми кайзера. Однажды почтовый чиновник попробовал было отказаться принять письмо с адресатом неизвестного города, но клиент отогнул борт своего пальто и, показав какой-то стальной значок, многозначительно спросил:
— Понятно?
Служащий недавно работал на почте и очень боялся признаться в том, что он чего-то не понимает. Поэтому он молча кивнул и продолжал принимать корреспонденцию от таинственного клиента. Конверты он аккуратно сдавал вместе с почтой, отправляемой сразу же на поезда, совершавшие вокруг Гаммельна рейсы с замедленным временем. Он знал, что корреспонденция возвратится на Центральный городской почтамт через полтора-два года. А там видно будет. В серых конвертах лежали подробные доносы о событиях, происходящих в городе, непонятным образом оказавшемся вне подчинения Третьему рейху. Доносы составлял Веске.
