— ...Ауль! Pay! — послышался тихий окрик.
Рауль окаменел, прислонился к дереву. Легкий, напевный зов повторился:
— Ауль! Pay!
В этом зове Раулю почудилась какая-то забытая и необычайно знакомая интонация. А девически ломкий голос, робко затихая перед каждой паузой, снова и снова доверчиво повторял откуда-то сверху свой тихий и нежный призыв.
Рауль задрал голову. В углублении низкого раздвоенного сука старого дерева пряталась маленькая птичка с сине-черным оперением. «Не может быть! Неужели это девятисловная синица?..» Рауль пристально вгляделся в тонкие переходы неяркой окраски. Темя голубое, в пере много черни; крылья отливают рыжеватым отливом, какой бывает у ремеза, гаечки, самой крохотной из всех видов синиц.
И снова знакомый зов. Рауль подошел к дереву.
— Pay! — жалобно вскрикнула птица и перелетела на другой сук.
Рауль тихо засвистел, пытаясь повторить странное птичье пение.
— Випрачитти! — произнес чей-то голос.
Рауль заставил себя медленно и лениво оглянуться. Перед ним стоял невысокий худощавый человек в серой рубашке с открытым воротом.
— Випрачитти, — произнес он опять, уже шепотом. — Ее надо непременно зарисовать. Может быть, она никогда уже здесь не появится.
Старик лихорадочно рылся в карманах. Птица смотрела на него маленькими бисеринами-глазами и молчала. Вынув, наконец, книжку в кожаном коричневом переплете, старик похлопал себя по карманам, нащупывая карандаш.
— Дайте же, наконец, карандаш! Что вы стоите? — прошипел он. — Перед вами древнейшая порода птиц!
Рауль вынул огрызок угольного карандаша из нагрудного кармана. Тот самый огрызок, который он спасал при каждом обыске в бараке, запрятывая его то в кусок хлеба, то в щель, то под обмотку. Потерять возможность рисовать казалось Раулю самым страшным.
Старик выхватил из его пальцев угольный карандаш и начал резко и неумело набрасывать контуры птички.
— Позвольте.
Взяв записную книжку у старика, Рауль мягко провел углем первые линии. Випрачитти возникала легко и просто, как детский рисунок.
— Прелесть! — сказал старик.
— Pay! — крикнула випрачитти и взлетела.
— Ну, что ж! Портрет ее в наших руках, — сказал старик, принимая свой блокнот. — Остается записать имя свидетеля. Это важно.
— Зачем?
— Как доказательство, что випрачитти действительно побывала в наших краях. Итак, ваше имя?
Рауль молчал.
— Моя фамилия Айкельсон, — чопорно представился старик. Вы, наверное, догадались, что я занимаюсь здесь раскопками.
