— Внимание, внимание! — заговорил озабоченный мужской голос. — Слушайте чрезвычайное сообщение берлинской полиции! В пределах городской черты находится политический преступник, бежавший из заключения. Бежал художник Рауль Клемперт... Возраст двадцать семь лет. Рост метр восемьдесят пять, стрижка короткая, глаза серые... Особые приметы... За его поимку назначено следующее вознаграждение...
— Я сейчас уйду, — устало сказал Рауль Клемперт.
— Погодите!
Херти бросился к одному из стоявших на сцене выставочных мотоциклов и что-то проверил.
— Есть бензин! Полный запас! — Херти сорвал с мотоцикла номер и сунул его под сиденье. — Выкатывайте! — Он подвел машину к Клемперту.
— Херти... друг... — Рауль положил руку на плечо Херти. Прага... Дом-Минута... Квартира доктора Влачека... Запомни, — голос Рауля прервался.
— Скорее! — шепнул Херти. — Никого нет.
Пригнувшись, Рауль довел машину до бокового выхода на шоссе. Темные деревья стояли неподвижно в безветренном воздухе. Рауль нажал на стартер, и мотоцикл рванулся вперед. Призрачная лента шоссе была пустынна. Сразу пройдя барьер привычных скоростей, Рауль заставил машину отдать последнее. От скорости зависела его жизнь. Скорость становилась смертельной. Он перестал различать проносящиеся предметы. Пространство слилось в бешено проносящуюся материю. Прошлое исчезло. Время остановилось...
ЛЕО ТРАССЕН УСКОЛЬЗАЕТ ОТ ВЕСКЕ
Сидя в холле ресторана, Лео Трассен продолжал размышлять об исследовании эффектов теории относительности в условиях световой скорости, равной двадцати километрам в час. Что бы тогда происходило? Масса бегуна возрастала бы, его размеры сокращались, а автомобилист должен был бы регулировать свои часы, потому что его «собственное» время текло бы медленнее. А как выглядел бы в таких условиях провалившийся опыт Майкельсона? Если бы не провал этого опыта, не было бы и теории относительности. А при малой скорости света... не изменился бы и этот опыт?
«Выйти, что ли, освежиться перед разговором с Веске?» — подумал Трассен и пошел к двери. И кто знает, как сложилась бы судьба Лео Трассена, если бы у двери в ресторан не оказался новый швейцар.
— Не велено выпускать, — сказал швейцар и слегка толкнул Трассена в грудь.
— Что?
Через свои огромные очки Трассен увидел наглое бритое лицо.
— Ты что, напился, болван?
— Не велено выпускать! — повторил швейцар. — Ты теперь на службе у господина Веске.
Трассен сшиб швейцара ударом кулака и, проскочив стеклянную вертушку, выбежал на улицу. Перед подъездом стояла машина Веске. Трассен сел в «оппель», и автомобиль, правысив ту воображаемую скорость, с которой по идее Трассена мог бы распространяться свет, пересек перекресток и помчался через город.
