— С ней будет все в порядке, миссис О'Мара, так что не волнуйтесь.
— Да благословит вас Господь за это, доктор Райян.
Я шевельнула головой, которая раскалывалась на части. На секунду мне стало дурно, весь мир поплыл перед глазами.
Доктор положил ладонь мне на руку, и его лицо вновь вышло из тумана. Скосив глаза на свою левую руку, я увидела, что она забинтована.
— Всего лишь царапины и несколько синяков. Считайте, что отделались легким испугом. День-два постельного режима — и вы поправитесь окончательно. К счастью, вы оказались сильной и здоровой молодой женщиной.
Повернувшись к Саре, он сказал:
— Утром я снова зайду.
Я слышала, как они вышли из комнаты.
За окном волны с шумом разбивались о прибрежные утесы, и пережитый кошмар вновь встал перед моим мысленным взором.
— Я жива… жива… — повторяла я, все еще не до конца веря в свое чудесное спасение.
— Да, милая, ты жива.
Вновь открыв глаза, я увидела Сару, которая стояла в дверях комнаты. Лицо ее было почти зеленым от тревоги.
— Я не могу до сих пор в это поверить! — простонала я совершенно искренне. — Я… Я уже думала, что все… Когда последняя волна смыла меня со скалы, я подумала, что это конец…
— Два рыбака вовремя заметили, что случилось, и подоспели на помощь. Они и домой тебя принесли.
Я вытянула перед собой руки. Мышцы были еще напряжены и болели, но тело уже согрелось под одеялом и возвращалось к жизни.
Наконец я поняла, что выжила и что снова увижусь с Джефом.
Сара поднесла к моим губам стакан, и золотистая жидкость обожгла надорванное горло. Крепость напитка заставила меня поморщиться и оттолкнуть стакан.
— Господи, как же мне благодарить их за то, что они сделали?! Они спасли мне жизнь. Как только встану на ноги, сразу же пойду к ним.
— А что произошло-то, милая Дженни?
— Я упала в море, когда пыталась дотянуться до платка, сорванного с головы ветром, — проговорила я, только сейчас осознав всю неадекватность цели и результата. Я даже тихонько рассмеялась. — Платок я так и потеряла.
— Ну, ничего, ничего, — утешающе проговорила она, понимая, что я близка к истерике.
— Да я ничего…
— Постарайся заснуть.
— Нет, Сара. Жить — это так прекрасно, что я намерена до дна испить чашу чудесного ощущения.
Я заметила, как дрожат ее руки, и вновь обратила внимание на мертвенную бледность лица. Поежившись при воспоминании о пережитом ужасе, я вдавила голову глубже в мягкую подушку.
— Господи, как приятно все-таки, когда твое тело находится в тепле! Должно быть, я проторчала на той скале не меньше часа. Если бы только она позвала помощь…
