Словно почувствовав мой пристальный взгляд, она повернулась и посмотрела на меня. Выражение радости и удовлетворения тут же исчезло.
Я была крайне смущена и лихорадочно пыталась ухватить какую-то неожиданную мысль, которая только-только начала оформляться у меня в голове. Вдруг хаотичный поток в моем сознании спал. В то мгновение я поняла, что ее ложь и обман уже не ранят меня. Теперь я впервые увидела ее в истинном свете и почувствовала даже какое-то успокоение.
Звонок телефона разорвал неловкую тишину. Звук этот ворвался в комнату резко и требовательно. Она вздрогнула, но тут же вскочила со своего места и сказала:
— Сиди, Дженни, я возьму.
Дверь еще не успела закрыться за нею, а я уже кинулась к буфету. Выдвинув рывком ящик, я стала ворошить руками его содержимое, но фотографии с подписью не было.
Я не слышала, как она вернулась в комнату. Просто вдруг почувствовала, что она вошла и смотрит мне в затылок. Повернувшись, я торопливо проговорила:
— Я решила еще раз взглянуть на фотографию отца. Помнится, ты клала ее в ящик буфета. Я буду тебе очень признательна, если ты одолжишь мне на время этот снимок, чтобы я смогла сделать копию. У меня ведь нет…
Она стала приближаться ко мне, и я рассмотрела в ее глазах еле уловимую насмешку. Она ничего не ответила на мое объяснение.
— Дай мне снимок с собой, пожалуйста. Я верну, честное слово.
— Ну конечно, Дженни.
Она засмеялась. У нее был очень мягкий и мелодичный смех, как у соловушки. Подойдя ко мне, она решительно обняла меня рукой за плечи. Я инстинктивно освободилась от нее. Внешне я была спокойна, но ее прикосновения вызывали чувство страха, которое я не могла в себе перебороть.
— Ладно, я пойду спать, наверно, — холодно сказала я. — Чувствую дикую усталость.
Это была правда. На меня неожиданно навалилось ощущение страшной разбитости. Мне стало даже трудно держать глаза открытыми. Странно, я понимала, что спать мне сейчас никак нельзя.
— Присядь, милая, — мягко сказала она. — Ты все еще дрожишь. Мне кажется, что случай, который произошел с тобой на дороге, потряс тебя гораздо сильнее, чем ты хочешь показать.
— Нет, со мной все в порядке. Я пойду в постель, — повторяла я, чувствуя, что у меня уже начинает заплетаться язык.
— Дженни, я хочу поговорить с тобой. Именно сейчас, потому что потом, боюсь, уже не представится такой возможности.
Она говорила все еще мягко. Даже скорее вкрадчиво. И в ее словах ощущалась какая-то мрачная законченность, которая вызвала во мне новый приступ страха.
