С прежним спокойствием Уэйнрайт ответил:
— А знаете, мисс Адамсон, для молодой леди с потугами на независимость, вы что-то уж больно старомодны в вопросах секса…
Это было уже слишком! Мелоди отпрянула и стремглав сбежала вниз по лестнице — в глазах ее стояли слезы.
— Черт бы его побрал! Ну и негодяй! — в ярости шипела она себе под нос, не замечая изумленных взглядов постояльцев, спускавшихся по лестнице.
Уже почти стемнело, и вершины гор тускло алели на горизонте, когда Мелоди подняла глаза и увидела, что через лужайку к ней направляется Брэд. Девушка демонстративно отвернулась и с подчеркнутым вниманием принялась разглядывать последние розовые отблески, затухающие на темном небе.
Вот уже час или даже больше стояла она здесь, пытаясь смирить свое самолюбие и вернуться в гостиницу.
— Не замерзла? — раздался прямо у нее за спиной приглушенный голос Брэда.
Он протягивал ей жакет.
Мелоди отрицательно покачала головой, упрямо игнорируя как жакет, так и того, кто его принес. И тут, как назло, она невольно поежилась от неожиданного порыва ветра, ставшего прохладным к ночи.
— Слушай, не валяй дурака! — невозмутимо настаивал Брэд. — Одевайся, а то схватишь еще воспаление легких!
В конце концов, Мелоди пришлось взять жакет, причем она все время упорно избегала смотреть Брэду в глаза, потому что была уверена: взгляд его холоден и сердит.
— При столь поспешном бегстве тебе, конечно же, было недосуг притормозить около окошка регистратора? — словно невзначай осведомился Уэйнрайт и, не дождавшись ответа, повторил свой вопрос слово в слово.
— Я справлялась, — едва слышно прошептала девушка.
— Надеюсь, тебе сообщили, что на ближайшую ночь свободных номеров больше нет? И что нам еще страшно повезло с этой комнатой?
— Да.
— Ну а разве не проинформировали тебя также, что завтра съезжают постояльцы, и первый же освободившийся номер будет наш?
— Да, сказали, — подтвердила Мелоди с отсутствующим видом.
— Ну, тогда позволь, ради Бога, узнать — отчего же ты до сих пор не возвращаешься?
Тут до девушки дошло, что в голосе Брэда звучит скорее любопытство, чем раздражение.
— А потому — сама теперь понимаю, что сваляла дурака, если уж воспользоваться твоей терминологией!
— Ага, еще бы ты этого не понимала! — хмыкнул он с определенной долей злорадного Удовлетворения.
— Но, между прочим, ты мог мне сам сразу же все объяснить, черт возьми: — со справедливым негодованием воскликнула девушка.
— А ты разве стала бы меня слушать? У меня сложилось впечатление, что такой субъект, как я, не вызывает у тебя особого доверия…
