Мы с Женькой так хохотали над смехом Лизы и квакающей племянницы, что даже напугали бабушку.
– Хватит грохотать, как извергающий лаву Везувий, вы мне своим шумом Шумана заглушаете! – грозно пресекла наше веселье бабушка и удалилась под фортепьянную какофонию.
Мы отправились гулять в сквер. Июльские вечера в Москве душные, воздух как будто становится тяжелым и плотным, от чего его трудно вдыхать. Но мы болтали, как заведенные, пока не позвонила мама и не загнала меня домой.
Вошла в коридор и с ужасом увидела собственный шедевр, запихнутый в дешевую икеевскую рамочку и повешенный над обувницей! Интересно, что бы сделал Шагал, узрев такое неуважение к своему таланту?
– Мама! Что это? – с дрожью в голосе спросила я.
– Твоя бабочка, – гордясь своим дизайнерским безвкусием, сообщила мама. – Я решила, что этот рисунок достаточно мил, его вполне можно повесить на стену. И тебя хотела порадовать!
«Достаточно мил»? «Порадовать»? Нет предела родительской жестокости! Как же трудно гению расти в семье, где искусство запросто смешивают с грязными ботинками…
Утром мне позвонила Женька.
– Твои родители уже смотались на работу? – деловито спросила она. И, получив положительный ответ, таинственно продолжила: – Через полчаса буду у тебя. Я бы к себе позвала, но здесь от бабушки не спрятаться, не скрыться… а тут такое дело… В общем, жди!
Не успев ничего толком выспросить, я покорно уселась ждать.
Ровно через тридцать минут раздался звонок в дверь, и на пороге возникла Женька с черным пакетом и заговорщическим видом.
– Солнцева, готовь зеркало и зашторивай окна – сейчас мы будем гадать! – сообщила Женька, доставая из пакета стеариновые свечи.
– Как гадать? Ты что, в своем Египте на солнце перегрелась? – Я в недоумении воззрилась на подругу. – Жека, да будет тебе известно, еще Прометей гордился тем, что смертных от предвидения избавил!
– Оставь своего Прометея в покое и хватит умничать. Лучше давай посмотрим, кто твой суженый! Ты вот в июне на даче прохлаждалась, а я в лагере была. Мы там с девчонками такого насмотрелись! Вот, гляди. Зажигаем свечи, ставим их возле зеркала, толкаем слоганы: «Суженый-ряженый, приди ко мне ужинать!» – и ждем. У меня какой-то блондин промелькнул в зеркале, честное слово! Смесь Никиты Малинина с Димой Биланом.
– Суженый, да еще и ряженый? Какие-то похороны дистрофика! А Билан вовсе не блондин.
– Вечно ты, Сонька, придираешься! – обиженно фыркнула Женя.
Пришлось зажечь свечи и засесть в темной ванной комнате перед «мойдодыром»: другие зеркала были признаны Женькой неподходящими или комнаты недостаточно темными.
