Гонсало ушел победителем. Дон Федерико сидел за столом, обхватив голову руками: к этому страшному удару он не был готов. Самым ужасным было то, что, он ни в чем не раскаивался, жена его слишком долго болела, он искренне полюбил Мануэлу и любил своего второго сына. Он упрекал себя в одном: что не женился на Мануэле после смерти жены. Струсил. Побоялся испортить свою репутацию, испугался Гонсало, который мог превратить их совместную жизнь в настоящий ад. Но ведь они и так живут в аду…
Энкарнасьон вернулась домой совершенно без сил, но, не желая тревожить мужа, устроилась в гостиной порукодельничать.
Мануэль сел возле нее, наслаждаясь семейным покоем, который любил сам и которого от души желал своим дочерям.
— Пойди в спальню к девочкам, принеси мне еще красных ниток, они в корзинке у Марии, — попросила жена.
Мануэль охотно исполнил просьбу Энкарнасьон. Но как все мужчины, он не очень-то разбирался в женском рукоделии. И пока искал нужные нитки, взгляд его упал на листок бумаги. Мануэль случайно прочитал два слова, а затем дочитал письмо до конца:
«Меня волнует воспоминание о горячем блеске твоих глубоких глаз, о твоей шелковистой нежной коже, о мягкой волне волос… Любовь моя, ангел мой, ты царишь в моем сердце. Мария, Мария — солнце на моем небосводе, я повторяю твое имя и счастлив этим…»
Мануэль вернулся в гостиную потрясенный: его дочь, невеста достойнейшего Гонсало Линча, получает любовные письма от какого-то сержанта по имени Энрике Муньис и считает это в порядке вещей?
Он вспомнил молодого человека, которого то и дело встречал у ворот своего дома и на которого не обращал ни малейшего внимания. А следовало бы обратить! Нужно немедленно отправиться к генералу, начальнику гарнизона, узнать, кто такой этот сержант Муньис, и немедленно призвать его к порядку. Жену он беспокоить не стал. С Марией решил поговорить позже, после того как соберет сведения о молодом человеке.
Вечер они с Энкарнасьон провели спокойно, в разговорах о домашних делах, но ночью Мануэль никак не мог заснуть. Не спала и Энкарнасьон. Оба чувствовали, что спать им не дает беспокойство, но не хотели им делиться друг с другом.
Недаром гласит народная мудрость, что «на ловца и зверь бежит». На другой день дону Мануэлю доложили, что сержант Фермин Менендес просит принять его.
Дон Мануэль увидел перед собой плотного курчавого молодого человека в офицерской форме.
— Я пришел, чтобы отвести от вашего дома ужасное несчастье, — начал незнакомец.
