Кого черти носят? Может, Антон канает на чердаке? Подошел к лестнице, ведущей наверх и, заглянув в приоткрытую дверь, позвал:
— Эй, кто там приморился? Вылезай! Добром ботаю!
На чердаке все замерло. Ни дыхания, ни шороха не доносилось. Егор поставил лестницу понадежнее, решил залезть наверх и вытащить за уши прятавшегося там. Но… Подвели собственные больные ноги, не сумевшие поднять человека на ступень. Боль пронзила спину, отозвалась эхом в плечах, голове.
Егор еле удержался на ногах и проклинал свою беспомощность.
Не приметив никого на чердаке, решил убрать лестницу. Положить ее у дома и отремонтировать, закрепить перекладины, хотел давно ее сделать.
Егор сдвинул лестницу, наклонил ее набок и только вздумал положить на землю, услышал над головой:
— Вовсе звезданулся! Во, хмырь!
Егор глянул вверх и глаза в глаза встретился с Антоном.
— А ну слезай, паскудник! Чтоб тебя черти взяли! — обрадовался и разозлился человек.
— Махаться будешь, чувак? — донеслось с чердака опасливое.
— Тебя уже прикнокать мало иль живьем зарыть, гада! — отозвался Егор.
— Тогда прокипи! А я тут поканаю! Когда остынешь, свистни!
Скрылась в темноте чердака голова Антона.
— Эй, зелень, бабье позову! Так взгреют, мало не покажется! — пригрозил Егор.
— А вот это лишнее! К чему метелки?! Иль сами не разберемся? Шухер никому, не светит! И в первую очередь тебе! — ухмылялся мальчишка сверху. И добавил: — Верни лестницу, хмырь!
Егор приставил лестницу. Придержал, покуда Антон спускался по ней. Едва он встал на последнюю перекладину, мужик схватил за шиворот.
— Ты, заморыш, меня хмырем назвал, паскудник вонючий! Придавлю гада своими руками! Меня в зоне никто не лаял! А ты пасть решил отворить?
— Не облинял! — вывернулся мальчишка и, отскочив в сторону на пару шагов, сказал примирительно, оглядевшись вокруг: — Чего кипишишь? Зачем хай поднимаешь? Тихо ботай!
— Ты с чего слинял из дома? Мать с ума сходит, всюду ищет! Мы с ног сбились.
— Менты шмонают! Они, падлы, подбивали в стукачи! Посеяли, что в Одессе такими не родятся! Я и смылся! В доме они накроют. Сюда не полезут! Не допрет у них! Вот и дышу с вами, но отдельно. Одно плохо — холодно у тебя на чердаке!
— Это ты частников на сигареты тряс?
— Без курева не дышу. Его мне приносят каждый день!
— Кто? — поперхнулся Егор удивленьем.
— Много знать хочешь! Не забивай голову чужими заботами. Со своими справься!
— Если б не ты, морок бы не было. А то лягавый по твою душу чуть ли не всякий день возникает! И грозит, когда накроет тебя, меня заодно вышвырнуть из Москвы!
