— А я думал, что ты нарасхват!
— Еще два года назад так было. Тогда все думали, что мне восемнадцать! И кобелей, хоть отгоняй! Да подзалетела на участковом. Хотя все вы — твари и негодяи! — обрубила саму себя.
— Ты и с лягавыми спишь?
— С ним иначе! Ему налог плачу. Натурой! Чтоб не дергал никого здесь. Вот и подзалетела! Он, гад, «скафандров» не признает. Я и забеременела. Не враз доперла! Уже зашевелился, лягушонок! Почти пять месяцев. Пришлось ковырять. Чуть не сдохла!
— Чего ж выбросила? Родила бы для себя! Ведь и твоя кровь в нем была б!
— Ты что? Съехал? Кому он сдался? Мне? Так куда б я его дела? Нынче с мужьями не рожают! А мне зачем? Себе на горе? Во, придумал! — удивилась и возмутилась Нинка. — Я из-за него весь товарный вид потеряла! Постарела сразу на десяток лет, обрюзгла, все опало, что торчало. Морщины появились повсюду. И спрос сразу упал. Даже недавние хахали рожи воротить стали! Будто и не знакомы!
— А лягавый? Ты ему вякнула про кентыша?
— Мусоряга, он и есть мусоряга! Я ему сказала. Да он сморщился, будто я с него баксы на халяву потребовала и говорит: "Не тре- пись! Скорей я забеременею, чем ты подцепишь! Откуда знаешь, что от меня? У тебя за ночь по десятку хахалей перебывают! Так ты на меня их труды повесить хочешь? Не ищи дурней себя! Я за чей-то хрен — не ответчик! Да и не девка! А не хочешь налог давать, пусть другая возникнет, помоложе! Не в претензии буду! И передай Тоньке, если решила вот так от положняка отмылиться, то зря придумала пустое. Я не морковкой делан. Хочет дышать спокойно, пусть не выдрыгивается". Вот так и закончился наш разговор. Я вообще ни на что не рассчитывала. Знала, что у лягавого двое детей, семья. Да и предложи он мне что-то серьезное, отказалась бы. Но обидно стало. Ведь еле выжила, а он, как сволочь, даже не пожалел, не посочувствовал. Не спросил, как на ногах держусь?
Егор слушал, понимая бабу.
— У тебя родня имеется? — спросил неожиданно.
— Есть! Да что толку от нее? Это раньше было семьей! Теперь сознаться совестно! Мать с отцом стали фермерами в своей же деревне. Вроде кулаков! И не боятся, что все, как раньше, повторится. Дадут им салом обрасти, а потом, средь ночи, хвать за задницы и в Магадан! Такое было в нашем роду! Да дураков не проучишь! Опять поверили! А кому? Все тем же! Только с другой вывеской. А с нее что спросишь? Вот и сказали они мне, что им нужна дочь — помощница, но не нахлебница, не иждивенка! Это когда я у них попросила согласья на поступленье в институт. Отказали! Мол, на нашу помощь не рассчитывай! Ты обязана нас поддерживать. А коль не хочешь, живи сама!
