— Очень интересно. Но у тебя в комоде больше ничего нет. Я порезала все твое белье времен советского союза на лоскуты. Теперь его место занимает изысканное французское. И попробуй только возрази мне.
Я открывала и закрывала рот, сверля Таньку глазами. В это мгновение мне жутко захотелось ее придушить.
— Что ты сделала? — буквально прошипела я.
Но Таньку это не напугало. Она посмотрела мне в глаза и ответила, тщательно растягивая последнее слово по слогам:
— Я ЕГО ПО-РЕ-ЗА-ЛА.
Вопль вырвался из моего горла, и я помчалась в спальню. На постели валялась груда тряпок, бывших когда-то моим нижним бельем. В комоде, аккуратно сложено, лежала стопочка разноцветных трусиков (если это Нечто можно назвать трусами в обычном понимании) и четыре бюстгальтера с кружевными вставками.
— Аааааа, — завопила я, доставая по одному предметы. — Танька, что это такое?
Я держала в руках две полоски белой ткани, образующих букву «Т».
— Трусы. Что же еще? — спокойно ответила она.
Это сложно было назвать трусами. Полоски шириной не больше шести сантиметров не могли ничего прикрыть.
— С какой стороны их одевать? Ты хочешь сказать, что вот это я должна носить?
Я не узнавала свой голос. Он перешел на визг.
— Разумеется. Надеюсь, у тебя там внизу все подстрижено и уложено?
— Ты о чем?
— Ну, ты бреешь внизу?
— Где? — снова не поняла я.
Танька театрально закатила глаза.
— Ты киску свою бреешь?
Я тут же сообразила, о чем она говорит. В моем салоне, разумеется, делают эпиляцию линии бикини, но я и близко туда не подходила.
— Это издевательство над женской сущностью, — возразила я.
— Я тебе дам — издевательство.
Она засуетилась, что-то ища в сумке, и достала, наконец, записную книжку.
— Сейчас мы приведем тебя в порядок, — бубнила она себе под нос, ища что-то в ней.
Она нашла то, что искала. Быстро набрав номер, Танька весело защебетала с невидимым собеседником.
— Мариночка, привет. Рада тебя слышать. Послушай, у меня к тебе дело есть. Тут нужно одну даму в божеский вид привести. Да, по максимуму и в короткий срок. Спасибо, дорогая.
Закончив разговор, она посмотрела на меня, стоящую у комода с непонятным выражением на лице.
— Лизка, собирайся. И быстро.
— Куда? — совсем ошарашено спросила я.
— К одной моей хорошей знакомой. Она мигом из тебя женщину сделает.
— А я кто, по-твоему, сейчас? Мужик?
— Нет, ты суррогат. А Маринка из тебя секс-бомбу вылепит. Вперед, и ни слова больше.
Лишь через четыре часа я снова оказалась дома. То, что со мной делали, я даже вспоминать не хотела. В меня все время что-то втирали, массировали. То, что осталось от моей растительности в самом интимном месте, не хватило бы даже на усы. Узкая полоска, еще меньше, чем на приведших меня в ужас трусах, красовалась теперь внизу. Краска с моего пунцового лица так и не сошла.
