Не успел он закончить, как они прильнули друг к другу.
— Очень трогательно, — послышался голос с лестницы, — хотите, чтобы я изобразил скрипку?
Спокойствие Елены разрушилось, и страх предательски заструился в крови. Она забыла гипнотическую власть Дамона и его горящие темные глаза.
— Как ты попал сюда? — спросил Стефан.
— Тем же самым способом, что и ты, я полагаю. Меня привлекла яркая вспышка горя Елены.
Дамон действительно рассердился; Елена могла сказать это точно. Не просто раздражен или разгневан, а кипел от гнева и враждебности.
Но он был добр к ней, когда она была смущена и сбита с толку. Он обеспечил ей кров; он обеспечил ей безопасность. И он не поцеловал ее, когда она была в очень уязвимом положении. Он был… мил с ней.
— Кстати, там, внизу, что-то происходит, — сказал Дамон.
— Я знаю; что-то с Бонни, — ответила Елена, отпустив Стефана и отодвинувшись назад.
— Я не это имел в виду. Что-то происходит снаружи.
Пораженная, Елена следовала за ним вниз к первому пролету лестницы, к окну, из которого была видна парковка автомобилей. Она чувствовала Стефана позади себя, когда смотрела вниз на разворачивающуюся сцену.
Толпа людей вышла из церкви, и все они столпились в конце парковки, не собираясь никуда уходить. Напротив них, на той же парковке, собралось такое же количество собак.
Это напоминало столкновение двух армий. Это смотрелось жутко, обе группы стояли абсолютно неподвижно. Люди, казалось, были парализованы беспокойством, а собаки, казалось, ждали чего-то.
Елена видела, что собаки были различных пород. Маленькие собаки, похожие на корги с мордой, как у шарпа, и коричнево-черные шелковистые терьеры, и тибетский терьер с длинными золотыми волосами. Были собаки среднего размера, как спрингеры и эрдельтерьеры, и один красивый белоснежный самоанец. И были большие собаки: похожий на бочку, ротвейлер с подрезанным хвостом, тяжело дышащий серый волкодав, и гигантский шницель чисто черного окраса.
Елена знала их хозяев.
— Впереди боксер мистера Грунбаума и немецкая овчарка Салливана. Но что с ними происходит?
Люди изначально были взволнованы, а теперь выглядели и вовсе испуганными. Они стояли плечом к плечу, никто не хотел выходить из передней линии и подходить ближе к животным.
Так же и собаки ничего не делали, только сидели или стояли, у некоторых свисали на бок языки. Было что-то странное в происходящем. Каждое малейшее движение, типа движения хвостом или ушами, казалось значительно преувеличенным. И не было никакого мотания хвостами, никаких признаков дружелюбия. Только… ожидание.
