— Давайте начнем заново. Расскажите мне о вашей семье.
— Зачем? Клянусь, что никто не собирается вызывать вас на дуэль из-за моей чести.
Майор хихикнул.
— Расскажите мне, и говорите правду. От вашего ответа зависит больше, чем я могу сейчас вам сказать. И я отправлю сыщиков проверить ваши объяснения, прежде чем поверю им.
Симона решила, что старичок больше, чем просто эксцентричен; у него не все дома. Она не могла себе представить, почему еще он так одержим правдой о незнакомке, если только не впал в старческое слабоумие. Господи, он же нанимает любовницу на неделю, а не адвоката! Тем не менее, он ждал, уставившись на нее, как полагала Симона, сквозь свои темно-зеленые очки. Поэтому она повторила историю о своем происхождении, на этот раз не пропустив сведений о цыганском и французском наследии, которое сделало ее мать нежеланной персоной в Англии.
— Поначалу моя мать притворялась, что предсказывает будущее, чтобы добавить доход к тому, который мой отец зарабатывал в качестве преподавателя латыни. Они никогда не были обеспеченными, и местное общество никогда хорошо не принимало их, но мои родители были счастливы вместе, и наш дом был полон любви.
— Она на самом деле могла? Я имею в виду, предсказывать будущее.
Теперь Симона была уверена, что на его колокольне порхают летучие мыши[2] — или они гнездятся в его парике. Она не ответила на такую ерунду, но продолжила рассказывать то, что она знала о неизвестных ей родственниках Райлендах, о своей несчастной истории трудоустройства.
Майор слушал внимательно, не вынося никаких суждений, помимо того, что спросил у нее имя барона, который теперь носил ее отметку от каминной кочерги.
— Вы же знаете, что он не дал мне никаких рекомендаций. Ни для какого рода работы.
— Он больше не нападет ни на одну молодую женщину, которая будет работать на него, — вот и все, что произнес майор в ответ, отчего по спине Симоны пробежала дрожь. Затем он, задумавшись, отпил еще вина.
— У меня есть связи, — наконец проговорил он, когда Симона уже боялась, что старичок заснул. — Я могу найти вам другую должность, где вы будете честно работать. И я могу одолжить вам средства для брата до тех пор, пока он не сможет зарабатывать сам и выплатить мне долг.
— Но вы не знаете меня. У вас нет никакой причины, чтобы прилагать такие усилия. — Она не добавила, что подобные усилия никто, даже дальние родственники в далеком Камберленде, не сочли целесообразным предпринять.
