— В этом споре я намерена держаться подальше от вас.
— Я могу это понять. Мне тоже не хотелось бы иметь такого, как я, на своей стороне. В любом случае, вам должно быть стыдно за свое поведение, за то, что вы позволили Пристли приблизиться и заговорить с вами в обществе. А теперь вы скажете, что просто стояли посреди зала, а он приставал к вам.
— Не в этом дело, Деверилл, — вмешался Закери. — Она в любом случае не должна была принимать браслет.
— Смело сказано для брата, который должен был лучше исполнять свой долг и заставить Пристли держаться подальше от нее, — проговорил маркиз, еще сильнее растягивая слова, — до того, как этот парень смог соблазнить ее хорошенькой безделушкой. Не то чтобы я встаю на чью-то сторону, но мне кажется, что вы все совершили ошибку.
Лицо Шея потемнело.
— Нельзя ожидать от нас, что…
— И вы продолжаете ошибаться, — оборвал его Деверилл, склонившись над бильярдным столом, чтобы ударить по шару. — К примеру, если вы так беспокоитесь о девичьей добродетели леди Элинор, какого дьявола вы снова позволяете мне появляться в вашем доме?
— Я как раз собирался задать себе тот же вопрос, — послышался сухой голос Себастьяна из двери.
— Я думаю, вам пора расходиться, — пробормотала Элинор, сложив руки на груди.
Вначале она подумала, что лорд Деверилл, хотя бы частично будет на ее стороне, но его заявление о том, что братья ответственны за ее поступки, уж точно не заставило девушку чувствовать себя лучше. На самом деле, это было еще более оскорбительно, чем первоначальные аргументы ее братьев. В конце концов, Элинор смогла бы легко отделаться от лорда Пристли, если бы захотела.
Вероятнее всего, Деверилл не был ни на чьей стороне и ничуть не беспокоился об исходе спора. Маркиз был склонен поспорить просто потому, что этот спор его развлекал. Что, безусловно, подразумевало, что он очень хорошо умел это делать, как и все то, чем когда-либо пробовал заняться.
— Я был приглашен, — ответил маркиз, как всегда невозмутимый.
— Так и есть, — признал Себастьян. — Не желаешь ли присоединиться ко мне в конюшнях?
Деверилл бросил свой кий Шарлеманю.
— Ты все еще хочешь узнать мое мнение об этой новой верховой лошади? — спросил он, направляясь к двери.
Герцог кивнул, отступая в сторону и давая Валентину выйти из комнаты.
— Я действительно считаю, что ты сможешь избавить меня от него. Это животное вчера пыталось укусить Пип.
Элинор застыла на месте с открытым ртом.
— Вот это да, — выпалила она, наконец. — Это моя лошадь, а Пип уже призналась, что дразнила его яблоком.
