Девушка вдруг подумала, а не дразнит ли он ее, разыгрывая адвоката дьявола для того, чтобы она смогла убедить себя, что ее маленькое приключение будет чем-то неправильным. Тем не менее, Деверилл определенно натянул на себя маску пресыщенного цинизма, причем иногда она была настолько широкой, что Элинор едва могла видеть за ней его самого.
— Итак, ты не заботишься ни о ком? Тогда почему ты спас меня той ночью?
Деверилл указал на Хелен, примостившуюся сзади.
— Для начала — можем ли мы говорить свободно?
— Я доверяю Хелен, — заявила девушка, надеясь, что ее доверие себя оправдает, потому что она не могла представить себе другой способ переговорить с Девериллом, без того, чтобы разрушить свою репутацию. — Но, спросив меня о моей горничной, ты еще раз продемонстрировал, что заботишься о ком-то еще, кроме себя и, в частности, о моей репутации.
— Да, я, действительно, делаю это, что весьма странно, — маркиз ненадолго сосредоточил свое внимание на улице. — Ты мне нравишься. Думаю, что если я увижу, что твоя репутация разрушена, это сделает меня несчастным.
На мгновение, сознание Элинор ухватилось за слова «ты мне нравишься» и отказывалось смотреть дальше них. Ох, она такая глупая гусыня. Валентин разжевал и выплюнул гораздо более искушенных женщин, чем она. К тому же, он постоянно этим занимается.
— Значит, ты не считаешь свою помощь мне — обязательством?
— Нет, я согласился на это, потому что мне этого захотелось.
— То есть, это лишь счастливое совпадение, что когда ты захотел что-то сделать, это оказалось тем, что сделать нужно?
— В точности так.
Элинор вздохнула, в ней поднималось разочарование. Девушке хотелось получить ответы, направление, что-то вроде свода правил, которым она сможет следовать, и которые помогут ей навсегда изменить свою жизнь, не отворачиваясь от семьи. Она хотела чего-то, что позволит ей получить желаемое. Чтобы она могла выйти замуж за того, за кого захочет, и чтобы никто другой не диктовал ей условий и не навязывал свои приоритеты.
— Я начинаю думать, что ты не собираешься давать мне прямые ответы.
— Задай мне прямой вопрос, и мы посмотрим.
— Я считаю, что мне, скорее всего, придется пнуть тебя, — огрызнулась Элинор.
Смех вырвался из его груди. Она никогда прежде не слышала, чтобы он так смеялся, легко и беззаботно и по-настоящему забавляясь. Один только этот звук заставлял ее сердце биться быстрее. Господи Боже!
— Я говорил серьезно, — наконец вымолвил маркиз, все еще посмеиваясь. — Я бы предпочел иметь более четкое представление о том, чего ты хочешь достигнуть.
