Маркиз бросил еще один взгляд на Хелен.
— Я пришел узнать о том, как вы себя чувствуете, так как вчера вы не смогли посетить бал у Хэмптонов из-за головной боли.
Элинор медленно вдохнула. Какая галантность, да еще от мужчины, который, в чем она была совершенно уверена, вовсе не обладал этим качеством. Девушка никогда не поддавалась его соблазнительному обаянию, хотя он никогда по-настоящему и не пытался соблазнить ее. И не в первый раз она пожелала, чтобы он все же попытался это сделать.
К сожалению, после прошлой ночи, это вероятнее всего не случиться. Валентин видел, как другой мужчина лапал ее обнаженную грудь, а затем он наблюдал, как ее вырвало практически внутри кареты. Но даже в этом случае, он просто знал, что сказать, чтобы подбодрить ее, предотвратить ее истерику и заставить ее почувствовать себя в безопасности. К тому же он спас ее репутацию, наименее вероятный кандидат из всех, кого она могла представить в этой роли.
— Я чувствую себя лучше, — ответила Элинор, именно это имея в виду. При мысли о том, что маркиз сделал для нее, восхитительная дрожь пробежала по ее спине. — Я обнаружила, что хороший ночной сон творит чудеса.
— В этом я поверю вам на слово, — Валентин усмехнулся. — Я рад, что ваше самочувствие улучшилось.
Сделав знак Хелен, чтобы она оставалась на месте, Элинор приблизилась к Девериллу, стоявшему у окна.
— Могу ли я задать вам вопрос?
Он кивнул, сделав глоток виски.
— Доставьте себе удовольствие.
— Как ты догадался, что это была я прошлым вечером в том зале?
Деверилл бросил на нее взгляд.
— Я и не узнал, сначала, — тихо ответил маркиз, и его зеленые глаза встретились с ее глазами, а затем пробежали по изящной фигуре и вернулись обратно. — Я увидел черного лебедя в малиновом платье. Ты привлекла мое внимание.
О Боже.
— В самом деле?
— Да, это так, — его пальцы прикасались к юбке ее платья, пока они стояли рядом у окна. — Я не знаю, осознаешь ли ты это, но в красном ты выглядишь очаровательно.
Ее пульс участился. Элинор почувствовала, как горячая волна пробежала по ее телу. Деверилл флиртовал с ней — и не так, как он это обычно делал, используя неприличные замечания и самоуничижительные наблюдения о своем плохом характере.
— К несчастью, я разорвала это платье прошлой ночью на части.
— Я не стану винить тебя в этом, — мужские пальцы сжались, заставив ее юбки с шелестом обвиться вокруг ног. — Могу я предложить, чтобы ты заказала другое?
— Я приму твое предложение к сведению, — ответила Элинор, хотя она не была уверена, что сможет сделать это. Когда она снимала то платье вчера ночью, воспоминания о грубых, небрежных прикосновениях рук Стивена Кобб-Хардинга к ее обнаженной коже снова заставили девушку почувствовать себя плохо.
