У Элинор появилось внезапное желание ударить каждого брата в его надменный нос. Уже сегодня вечером она сумела получить больше развлечений и волнений, чем ее братья позволяли ей с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать, именно тогда Мельбурн решил, что ей пришло время перестать вести себя как ребенок. Он немедленно положил конец ее верховой езде босиком и фехтованию с Закери, а также многим другим вещам, от воспоминаний о которых у нее выступали слезы на глаза. Прошло шесть лет, и она, наконец-то, снова обрела свободу. Сегодня, благодаря Стивену Кобб-Хардингу, у нее появилось направление, в котором можно идти.
— Тогда, возможно, вы захотите сопровождать меня завтра в Гайд-парк, Стивен?
Его очаровательная улыбка стала шире.
— Одиннадцать часов будет приемлемым временем?
— В одиннадцать часов будет идеально.
— Валентин!
Услышав резкое женское шипение, маркиз Деверилл отвел взгляд от бального зала.
— Леди Френч?
— Лорд Френч чувствует себя не очень хорошо и захочет уехать пораньше, — объяснила Лидия, судя по ее тону, уже не в первый раз.
— Подагра?
Она придвинулась ближе.
— Не имею понятия. Может быть. Так что мы должны торопиться.
Платье бургундского цвета закружилось и снова исчезло в толпе танцующих пар.
— Торопиться? — повторил Валентин, переместив свой взгляд на братьев Гриффин. Ни один из них не танцевал, и ни один не смотрел на сестру. Элинор была права. Произошло что-то значительное. Что-то, что позволило ей натянуть на себя одно из знаменитых декадентских творений мадам Констанцы. И, учитывая результат, он мог только аплодировать перемене погоды в семье Гриффин.
Леди Френч придвинулась еще ближе, настолько, что он мог ощущать ее теплое дыхание на своей щеке.
— Поторопись и дай мне твой член, — прошептала она.
— Мои извинения, Лидия, но этим вечером он мне понадобится в другом месте.
Он практически ощутил, как Лидия завибрировала от внезапного гнева, когда повернулась, чтобы проследить за его взглядом.
— Леди Элинор? Только потому, что она напялила на себя эту тряпку? Ты никогда прежде не смотрел на нее.
— Я никогда прежде не видел ее, — рассеянно ответил маркиз.
Это было слишком странно. Хотя он знал Элинор Гриффин много лет, большинство их встреч состояло из легкого, добродушного подшучивания и, иногда, фривольных, совсем не братских советов, главным образом касающихся того, как избегать сомнительных ситуаций с негодяями вроде него самого. Маркиз не считал ее своей сестрой, главным образом потому, что у него не было ни братьев, ни сестер, а он не собирался приобретать их через свою общественную жизнь. Слишком много обязательств и слишком тяжкое бремя — члены семьи. Но сегодня Элинор неожиданно стала… интересной.
