— Добрый вечер, — произнесла девушка, порадовавшись, что эти слова прозвучали спокойно. Никакой истерики, никаких криков, ничего, кроме спокойствия и логики. Только так она сможет преуспеть сегодня вечером.
— Я был уверен, что уведомил твою горничную о том, что обед начнется в семь часов вечера, — ответил ей Себастьян. — Мне уволить ее за то, что она не смогла передать тебе эту информацию?
Спокойствие.
— Хелен сообщила мне. В случившемся — моя вина, а не ее.
— Я не сомневаюсь в этом. А теперь, будь добра, займи свое место. Стэнтон, можете начинать подавать.
Дворецкий поклонился.
— Благодарю вас, ваша светлость.
— Одну минуту, Стэнтон, если позволите, — возразила Элинор, доставая из-за спины сложенный лист бумаги. Было очень трудно не сжимать его в своих пальцах, но измятая или в пятнах от пота бумага могла сделать эту игру проигранной еще до того, как та началась.
Себастьян бросил взгляд на руку сестры, а затем вновь сосредоточил внимание на ее лице.
— Что там у тебя, Нелл?
Если герцог обращается к ней, используя уменьшительное имя, значит, он уже осознал: что-то затевается. Проклятие. Брат знал, что обращение «Нелл» заставляет ее ощущать себя ребенком.
— Это — декларация, — ответила она, сделав несколько шагов вперед, чтобы вручить лист бумаги старшему брату.
— Декларация чего? — спросил Закери, когда девушка направилась к своему месту за столом.
Элинор собиралась вызывающе стоять рядом с Себастьяном, пока он будет читать ее послание, но теперь более мудрым казалось отодвинуться от брата на небольшое расстояние.
— Независимости. Моей независимости. Это я сообщаю на тот случай, если таковым будет твой следующий вопрос.
Она спустилась к столу, готовая к битве, которая будет вестись с использованием разума и воли, так что им придется смириться с этим. Пип, сидевшая рядом с ней, наклонилась ближе.
— Тетя Нелл, у Колоний[2] были неприятности, когда они решили получить это.
— Да, я знаю, — прошептала девушка в ответ. — Вероятно, у меня будут похожие трудности.
— О, Боже, — прошептала Пип, так сильно качнув головой, что ее темные, кудрявые волосы подпрыгнули.
Себастьян не разворачивал послание. Он даже не взглянул на него еще раз. Вместо этого герцог пристально смотрел на Элинор, пока та упрямо не отводила от него глаз. Все происходящее было серьезным делом, и чем скорее он это поймет, тем лучше.
— Стэнтон, — тихо произнес герцог, — пожалуйста, сопроводите леди Пенелопу наверх к миссис Бевинс, а затем уведомите повара, что обед ненадолго откладывается.
