Мертвое озеро затерялось в глубине замусоренного, заболоченного, унылого ландшафта, где-то среди свалок и фабричных бараков, и вел к нему лабиринт дорог. Я побывала там лишь однажды в составе скаутской экспедиции по изучению пернатых и не была уверена, что смогу найти его снова. Двигаясь по Сто третьей улице, я повернула на запад к Стоуни-Айленд, оставив позади магистраль и выехав на проселочную дорогу, разбитую до рытвин исполинскими грузовиками, буксовавшими на пути к фабричным корпусам и обратно.
Сильный дождь превратил дорогу в грязное месиво, и мой автомобиль, вильнув, неуклюже съехал в колею, петлявшую между высокими болотными травами. Проезжавшие грузовики забрызгивали грязью мое лобовое стекло. Я посторонилась, чтобы пропустить очередной из них, но моя машина, опасно накренившись, соскользнула в дренажную канаву, которых немало встречалось вдоль обочины.
У меня уже начали болеть руки, уставшие бороться с рулевым колесом, когда я вновь выбралась на дорогу и неожиданно заметила слева это озеро. Остановив машину на более возвышенном месте в стороне от дороги, я переобулась в кроссовки и двинулась вдоль заросшей тропинки к восточной оконечности озера, осторожно пробираясь по заболоченной земле среди жухлой травы. Грязь хлюпала у меня под ногами и попадала в кроссовки.
Озеро представляло собой широкий водный участок верхнего течения реки Кэлумет. Оно было очень глубоким, и его темные воды разливались по огромному заболоченному пространству. Тщательно осмотревшись, я обнаружила противоречивые указатели и плакаты, прибитые к стволам деревьев: один гласил, что здесь начинается зона федерального проекта очистки воды, другой предупреждал нарушителей об опасной зоне, отравленной отходами. Некое надзирающее ведомство предприняло единичную попытку огородить водоем, но низкое проволочное заграждение рухнуло, и в нескольких местах образовались бреши. Подобрав одной рукой юбку, я перешагнула через одну из упавших секций забора и оказалась у кромки воды.
Мертвое озеро многие годы служило территорией кормежки в период птичьих миграций. Водная поверхность казалась тускло-черной. Тут и там из воды торчали обрубленные стволы деревьев, напоминавшие сюрреалистические пальцы, высунутые из дыр на гигантской тряпке. Когда проводили акцию «Чистой воды», в реку Кэлумет и ее притоки вдруг вернулась рыба. Однако, проплывая через заболоченные участки озера, она приобретала странный болезненный вид, пораженная опухолями и отличавшаяся вялыми плавниками. Несмотря на это, мне попались двое упорных рыбаков, надеявшихся на улов в грязных водах. Силуэты обоих показались мне бесформенными, облаченные в старое поношенное тряпье, а лица ловцов не имели признаков пола и возраста. Я чувствовала, что они следят за мной, пока не скрылась в высоких болотных травах.
