При дневном свете квартал выглядел куда хуже, чем в сумерках. Автомобильные парковки встречались на всех углах. Кто-то бросил свою машину прямо на улице, и она стояла там с почерневшим верхом кузова и лопнувшим передним стеклом — видно, сгорел двигатель. Я оставила свою машину подле водоразборного крана. Если дорожные патрули здесь такие же прилежные, как и чистильщики улиц, я могу оставаться в неположенном месте хоть до майских праздников, да еще и не платить за парковку.
Я обошла дом с торца и направилась к тому месту, где Луиза обычно оставляла запасной ключ, пряча его на выступе маленького карниза. Он по-прежнему лежал там. Входя в дом, я заметила, как в соседнем окне поспешили задернуть занавеску. Значит, через несколько минут весь квартал будет знать, что к Джиакам вошла приезжая женщина.
Я услышала голоса в доме и позвонила, чтобы предупредить, что я здесь. Подойдя к спальне Луизы, я сообразила, что у нее включен телевизор, да еще на максимальную громкость. А я-то подумала, что это гости из Главного госпиталя. Я постучала как можно сильнее. Громкость убавили, и низкий голос спросил:
— Это ты, Кони?
Я открыла дверь:
— Это я, Луиза. Как поживаешь?
Ее похудевшее лицо осветилось улыбкой.
— Хорошо-хорошо, девочка. Проходи. Чувствуй себя как дома. Как дела?
Я пододвинула кресло с высокой спинкой поближе к кровати:
— Я проехала приличное расстояние, чтобы повидать Кони и твоих родителей.
— Ты была у них сейчас? — Она настороженно посмотрела на меня. — Мама никогда не числилась у тебя в любимицах. Что ты замышляешь, молодая Варшавски?
— Сею радость и правду. Почему ваша мать так сильно ненавидит Габриелу, Луиза?
Она пожала костлявыми плечами под шерстяным джемпером:
— Габриела никогда не опускалась до лицемерия. Она не скрывала, что думает о моих родителях, выгнавших меня.
— Почему? — спросила я. — Они злились на тебя только из-за беременности или имели что-то против юноши… отца ребенка?
Несколько минут Луиза молчала, уставившись в телевизор. Наконец она повернулась ко мне:
— Я могла бы вытолкать тебя за дверь под зад коленом за то, что ты суешься во все это. — Голос ее был спокойным. — Но я знаю, что произошло. Я хорошо знаю Кэролайн и то, как она всегда умела обводить тебя вокруг своего маленького пальца. Она ведь вызвала тебя сюда, да? Она хочет знать, кто был ее отцом. Испорченная упрямая маленькая сучка. Когда я рассердилась на нее за расспросы, она решила вызвать тебя. Не так ли?
