— Так куда девчонка-то в итоге делась. Раз такая красавица, везли бы с собой, здесь море лучше, чем в Сочах.
Хан гоготнул, оценив шутку.
— Дык, куда делась? Она в санаторий какой-то ехала отдыхать. Ну туда и пошла. А мы с Поэтом дальше двинули.
— А звали ее как?
— Звали… — Хан на секунду замялся. — Дык, мы ее не звали, она сама к нам в купе подсела.
— Олеся ее звали, — неоткрывая глаз произнес Поэт. — Чудная девушка. И имя хорошее, белорусское. Ты вслушайся, как чарующе звучит.
— Романтик, что с ним сделаешь, — безнадежно махнул рукой Хан. — Раз так понравилась, хоть адрес бы у нее узнал, написал бы письмо.
— Она мне телефон оставила, может как-нибудь позвоню.
— Вот тебе и тихоня! Ну раз телефон оставила, значит еще не все потеряно!
— На свадьбу чтоб не забыл пригласить, смотри, иначе обижусь, и кровная месть, — подыграл Беслан.
— Да брось! На кой тебе сдалась его свадьба! С Поэтом и его бабами со скуки помереть можно, «тилигентные» слишком. Приезжай лучше ко мне в Бугульму. Я тебя с такими девчонками познакомлю! Ты таких в жизни не видал! Вот была у меня одна…
Они еще долго балагурили, необидно подшучивая друг над другом и весело смеясь шуткам над собой. Им было хорошо вместе. Впервые после окончания училища удалось встретиться, раньше как-то не выходило. То одно, то другое, дела проблемы. А как, оказывается, здорово вновь быть в кругу старых друзей. Тех с кем пять лет делил сухпай и последнюю сигарету, которые знают тебя как облупленного и любят таким, какой ты есть и просто за то, что ты есть.
— Пора. Время, — посмотрев на часы, прервал веселье Поэт и положил руку на обмотанное зелеными тряпками цевье снайперской винтовки.
Хан мгновенно заткнулся, посерьезнел лицом и принялся что-то поправлять в карманах самодельной разгрузки.
— Попрыгали, — вполголоса подсказал Беслан.
Попрыгали, нормально, никаких посторонних звуков, все снаряжение подогнано на пять балов.
— Ну все. Вроде норма. Пошли что ли? — Хан вопросительно глянул на Поэта.
Тот кивнул, соглашаясь. Обнялись на прощание с Бесланом.
— Удачи, брат!
— Спасибо.
— Ни пуха!
— К черту!
— Жду вечером, возвращайтесь!
— Шашлык с тебя!
— Заметано!
* * *
Хан с Поэтом шли на охоту. На охоту за самой коварной и опасной дичью. На охоту за человеком. Идти было недалеко, через спящее тревожным сном раскуроченное артиллерийским огнем село. Мимо заполненных дождевой водой воронок, выбитых окон и обрушенных перекрытий школы, расщепленных и терпко пахнущих древесным соком стволов кипарисов. Дальше к окраине и через сады к говорливой и быстрой текущей с гор к морю реке. За ней раскинулся темный затаившийся как зверь перед прыжком город. Когда-то там был курорт, когда-то жители села ездили туда на рынок, по магазинам и просто прогуляться по красивейшей набережной. Теперь оттуда с воем крупнокалиберных снарядов летела смерть. Оттуда поднимались в яркое голубое небо боевые вертолеты и штурмовики. Совсем недавно в этом городе жил Беслан. Теперь там живут другие люди. Они не хотят, чтобы Беслан жил рядом с ними, и, вообще, не хотят, чтобы Беслан и его земляки жили. Поэтому Хан и Поэт здесь. Хану позвонил Беслан, рассказал, что началась война, просил помочь. Хан позвонил Поэту. Теперь они снова вместе, впервые после окончания училища.
