Мои постоянные просьбы: проверить шаг за шагом всю мою прежнюю жизнь и деятельность; разрешить мне свидание с военным прокурором по вопросам ведения следствия — остаются без внимания по сей день. Прокурор не мог или не хотел делом наблюдения за следствием заняться. Будучи бесконтрольно отдан в руки озверелых садистов и испытывая на себе всю тяжесть их «следствия» на протяжении всего 38-го года, действительно ждал смерти больше, чем «манну небесную». В 39 году увидел проблески просвета в жизни, хотя уже 20 м-цев испытываю ничем незаслуженное горе и страдания. Прошу Вас положить предел этому.
Битте А.М. 22.IX.39 г.»>8.
Итак, полтора года (с февраля 1938 г. по август 1939 г.) Битте в качестве подследственного находился в Ростове-на-Дону, а с августа 1939 г. и до суда — в Москве. В Ростове он подвергался многочисленным допросам с пристрастием, о чем сам упоминает в приведенных выше жалобах. Например, за год (февраль 1938 г. —январь
1939 г.) таких допросов было девятнадцать. Как видно из материалов дела, Август Мартынович в начале следствия, не выдержав побоев и издевательств, признал себя виновным в приписываемых ему грехах. Однако затем он от всех своих показаний отказался, заявив при этом, что они были даны в результате применения к нему сотрудниками НКВД запрещенных методов следствия.
Почему Битте, Таурина и Васьковича перевели из Ростова в Москву? Точного ответа на этот вопрос автор не имеет, но, по всей вероятности, это было сделано с целью подготовки большого процесса над членами так называемой «латышской националистической шпионско-диверсионной организации», — с большим количеством обвиняемых и с надеждой на значительное увеличение «вклада» НКВД в дело борьбы с врагами народа. Дело в том, что в 1939 г. налицо был спад репрессий в стране. Бывшие руководители ведом-
4 - 8166 Черушев ства страха Ягода и Ежов, а также их выкормыши сами подверглись суровым гонениям. Это значило, что авторитет «органов» сильно пошатнулся. Срочно нужна была крупная акция, которая бы всколыхнула интерес к ним, показав, что враги народа все-таки есть и они не дремлют, шпионят и всячески вредят, а посему острие карающего меча диктатуры пролетариата должно быть незатупленным. Однако подобный процесс почему-то не состоялся.
Московские чекисты, как и ростовские, также стремились показать, что они тоже не зря хлеб едят — в Москве Битте, Таурина и Васьковича не оставили в покое, им устраивали допросы, очные ставки. Например, Битте в дополнение к «ростовским» обвинениям москвичи добавили еще и пункт 13 (активные действия против революционного движения при царском строе), а Таурину — пункт
