Но, как и предполагал комбриг Н.Н. Федоров, Федько «пошел в отказ»— он после 16 июля решительно стал отрицать все ранее данные им показания. Так продолжалось до 18 июля. Именно тогда руководство Управления особых отделов прибегло к использованию «тяжелой артиллерии» — очным ставкам с теми подследственными, которые согласились изобличать Ивана Федько как активного заговорщика и вредителя. В качестве обличителей выступали все те же лица, что и на более ранних очных ставках, — маршал А.И. Егоров, командарм И.П. Белов, комкор С.П. Урицкий. Однако появились и новые — бывший начальник Политуправления РККА армейский комиссар 1-го ранга П.А. Смирнов (с ним Федько служил в Северо-Кавказском и Приволжском военных округах. В последнем из них Федько был командующим, а Смирнов — членом РВС и начальником политуправления). Привели и комдива И.Я. Хорошилова — он в свое время у Федько в Приволжском округе командовал 32-й стрелковой дивизией, а также комдива В.С. Погребного, заместителя у Ивана Федоровича в Приморской группе войск>13.
На этих очных ставках Иван Панфилович Белов продолжал утверждать, что он лично в конце 1932 г. вовлек Федько в контрреволюционную организацию «правых», а Погребной и Хорошилов заученно твердили, что им было известно о вхождении Ивана Федоровича в военный заговор, возглавляемый маршалом Тухачевским. Отметим при этом крайнюю небрежность оформления дела Федько — протоколы всех этих очных ставок, проведенных 18 июля, отпечатанные на машинке, были подписаны только одним Федько. Подписей свидетелей (обличителей), равно как и лиц, производивших данное следственное действие, на протоколах нет.
О результативности упомянутых очных ставок мы уже знаем из письма Н.Н. Федорова к Фриновскому: «...Егоров, Урицкий, Хорошилов, Погребной, Смирнов П.А. и Белов изобличали Федько, но он ото всего отказывался... После этого я... отправил в Лефортово, набил морду, посадил в карцер». Мордование Федько в Лефортовской тюрьме продолжалось с 18 по 20 июля. Подробную картину всех кругов ада в этой тюрьме дал в своих воспоминаниях «Годы и войны» генерал армии А.В. Горбатов.
20 июля Федько вынужден был согласиться давать дальнейшие признательные показания. О том, что он был согнут, но окончательно не сломлен, говорят строчки известного письма Федорова к Фриновскому. Вообще же Федоров, как явствует из его слов, был крайне недоволен поведением Федько на следствии в целом и на указанных выше очных ставках, в частности. Не понравилось ему поведение арестованного командарма и в Лефортовской «операции». Смысл его негодования сводился к следующему: «Какой же все-таки неблагодарный этот Федько! С ним тут возятся-возятся, а он еще издевается над нами!..» Ведь только так можно понять слова Федорова о Федько (более подробно он их не расшифровывает): «Держался возмутительно. А сегодня заявил, что он благодарит следствие за то, что его научили говорить правду, что ему стало легче...»
