Копия письма также попала в их руки. Через несколько часов после его ареста в 1 час ночи 8 июля 1938 года на квартиру Федько И.Ф. приехало 7 чел. агентов, один из них старший в форменной фуражке, а остальные в штатском, оттолкнув мою мать Буралкову Анну Васильевну, которой шел восьмой десяток, жившую в семье Федько И.Ф., вбежал вместе с остальными в комнату, в которой спала жена Федько И.Ф., разбудил ее и предъявил ей ордер за подписью Ежова.
Когда она одевалась, старший в форменной фуражке поднял подушку и взяв копию письма, прочитал ее и взял с собой и все они,
вместе с моей сестрой Федько З.М., опечатав квартиру, уехали, а мать выселили в коридор...»>9
Свидетельства В.М. Буралкова ценны прежде всего тем, что в них отражены очень важные детали и подробности драматической обстановки в семье И.Ф. Федько, предшествующие аресту последнего. Сам Владимир Михайлович при аресте сестры и обыске в ее квартире не присутствовал — все изложенное стало известно ему со слов матери и сестры, когда та после отбытия заключения впервые приехала осенью 1950 г. в отпуск к родным в Москву. Тогда же, не выдержав нервной встряски, вызванной встречей с детьми и родственниками после двенадцати лет разлуки, Зинаида Михайловна тяжело заболела и в середине октября 1950 г. скончалась в Яузской больнице. В одном только нельзя согласиться с В.М. Буралковым — письмо к Сталину, безусловно, не было причиной ареста командарма Федько. Оно явилось всего лишь дополнительным поводом к нему, но никак не причиной. О причинах же ареста комначсостава Красной Армии мы уже много рассуждали в предыдущей книге «37-й год. Элита Красной Армии на Голгофе».
Заметим одну примечательную особенность — Иван Федько, пожалуй, единственный из числа высшего комначсостава РККА, кто, узнав о порочащих его показаниях, не испугался до дрожи в коленках, не притих и затаился, в страхе ожидая ареста. Нет, он совершает, казалось бы, совершенно безумный, самоубийственный поступок — он требует своего ареста, чтобы официальным, установленным законом порядком доказать свою невиновность. Наивный человек!.. Пройдет совсем немного времени, и Федько, побывав в «ежовых рукавицах», поймет тщетность и призрачность своих надежд...
Итак, Федько арестовали 7 июля 1938 г. Учитывая «калибр» его должности, «работать» с ним начал сам начальник Управления особых отделов НКВД СССР комбриг Н.Н. Федоров. А помогали ему в этом опытные «кололыцики»— начальник 1-го отдела того же управления майор госбезопасности В.С. Агас и его заместитель старший лейтенант госбезопасности Шнайдер. Сначала Федько доставили на Лубянку, во внутреннюю тюрьму. Били его там или нет в первые часы пребывания — этого нам установить не удалось. Но доподлинно известно одно — через несколько часов после ареста он написал на имя Ежова заявление, в котором назвал 15 человек «заговорщиков» из числа высшего руководства Красной Армии. Исходя из этого факта, все-таки следует сделать вывод, что его сразу же после прибытия в тюрьму отдали в руки костоломов, действуя по известному правилу — ошеломить значит победить. Как видно, этот прием и на сей раз безотказно сработал.
