Пикирующий орел | страница 9
— А его руки, Джо? Они в ужасном состоянии?
— Точно не знаю. Когда я видел его в последний раз, они были забинтованы, но ему сделали несколько пересадок кожи, а ты знаешь, каких успехов достигла сейчас хирургия. Думаю, над его руками хорошо поработали. Все, что можно сделать за деньги, было сделано, ты же понимаешь.
— Ты думаешь, Пол еще любит Люсинду? — спросила она, вспомнив, что сказала сестра о его предложении принять ее снова.
— Я не решился бы сделать заключение по этому поводу. Не надо забывать, что Пол — грек, а как известно, у этих восточных людей любовь бывает или очень глубокой, или поверхностной. Промежутка не существует. Я бы сказал, что девяносто процентов из них считают женщину свой собственностью, но… — тут Джо прервался, подняв указательный палец, — если уж он полюбит глубоко, то это на всю жизнь.
На всю жизнь… Пол полюбил Люсинду глубоко? Тяжелый вздох сорвался с губ Тессы, и Джо сумрачно посмотрел на нее.
— Забудь его, — посоветовал он, повторяя слова ее отца.
— Что делать, если это невозможно, Джо?
— Ты большая дуреха. Я так жалею, что познакомил тебя с ним!
— И я тоже… — начала она шепотом, но тут же замолчала, хотя не могла объяснить почему.
Тесса так хорошо помнила эту ночь. Джо устроил вечеринку, на которой оказался Пол. С того момента, как она его увидела, вся ее жизнь перевернулась.
— Тесса, познакомься с Павлосом Деметриусом. Он грек и имеет приличное состояние — корабли, понятно? — добавил Джо и оставил их вдвоем. Тесса едва ли слышала хоть слово, когда ее маленькая рука очутилась в его ладони. Он смотрел на нее сверху вниз и насмешливо улыбался, глядя на выражение ее лица; он, наверное, совсем не представлял себе, какой трепет испытывала она, находясь в присутствии такого великолепного мужчины. Смуглокожий, с черными, как смоль, волнистыми волосами. Глаза карие, холодные и умные, явно не выражающие никакого удовольствия от встречи с ней.
— Может быть, сядем? — Он оглянулся. — Какая теснота!
— Да, конечно. — Эти простые слова с трудом слетели с ее дрожащих губ, и сердце вело себя как-то странно. Неужели она в свои двадцать два года дрожит, как школьница, от улыбки этого прекрасного греческого бога? Они говорили, танцевали, что-то пили. Проводив ее, он пожелал ей спокойной ночи и добавил без всякого интереса:
— Может быть, мы когда-нибудь снова встретимся. — Потом сел в свою машину и уехал, оставив ее перед парадной дверью.
В следующий раз они встретились на концерте. Пол был один, и Тесса тоже. Он улыбнулся ей и предложил сесть рядом.