– Ох, дети, дети! Конечно, чего же и ждать? Женское воспитание… Сказки, говоришь? Ничего, обо мне не беспокойся. Побеспокойся лучше о своей подружке. Она там давненько. Если эти миры опасны… да… Жалко было бы опоздать!
– Это вам-то? – гневно вскричал Дигори. – Ну, ладно, больше не могу. Что мне делать?
– Прежде всего, научись владеть собой, – назидательно сказал дядя. – Иначе станешь таким, как тетя Летти. А теперь слушай.
Он встал, надел перчатки и подошел к подносу, на котором лежали кольца.
– Кольцо действует только в том случае, – начал он, – если коснется кожи. Видишь, я беру их рукой в перчатке, и ничего не происходит. В кармане они безопасны, но коснись их случайно голой рукой – и ты исчезнешь. Там, в другом мире, случится то же самое, если тронешь зеленое кольцо. Оттуда ты исчезнешь, здесь появишься. Заметь, это всего лишь гипотеза, ее предстоит проверить. Итак, я кладу тебе в карман два зеленых кольца, для нее и для тебя. В правый карман, не спутай. Зеленое – «З», правый – «П». Следовательно – «ЗП», как в слове «запонка» или «запас». Желтое бери сам. На твоем месте я бы надел его, а то еще потеряешь.
Дигори потянулся к кольцу, но вдруг спросил:
– А как же мама? Она захочет узнать, где я.
– Чем скорее ты исчезнешь, – бодро ответил дядя, – тем скорее вернешься.
– А если не вернусь? – спросил Дигори.
Дядя Эндрью пожал плечами, подошел к двери, отпер ее, распахнул и сказал:
– Что же, прекрасно. Дело твое. Иди, обедай. Твоя подружка, не моя. Ну, съедят ее звери, ну, утонет, ну, умрет с голоду или просто останется там, если хочешь. Только уж, будь любезен, загляни до чая к миссис Пламмер и объясни, что дочку она не увидит, потому что ты боишься надеть кольцо.
– Ах, был бы я взрослым! – сказал Дигори. – Вы бы у меня поплясали!
Потом застегнулся получше, глубоко вздохнул, взял кольцо и подумал – как думал в подобных случаях позже – что другого достойного выхода нет.
Дядя Эндрью и его кабинет немедленно исчезли. На минуту все смешалось; затем Дигори ощутил, что внизу, под ним, тьма, а сверху льется нежный зеленый свет. Сам он ни на чем не стоял, и не сидел, и не лежал; ничто не касалось его, и он подумал: «Наверное, я в воде… Нет, я под водой».
Он испугался и тут же головой вперед вырвался на мягкую траву, окаймлявшую маленький пруд.
Поднявшись на ноги, он не задыхался и не хватал воздух ртом, что странно, если ты только что был под водой. Одежда его была суха. Пруд – небольшой, словно лужа, метра в три – находился в лесной чаще. Деревья стояли почти рядом, и листьев на них было столько, что неба Дигори не видел. Сюда, вниз, падал только зеленый свет, но наверху, должно быть, сверкало солнце, ибо пройдя сквозь листву, свет оставался теплым и радостным. Тишина тут стояла невообразимая – ни птиц, ни насекомых, ни зверьков, ни ветра – и казалось, что ты слышишь, как растут деревья. Прудов было много – Дигори видел штук десять, не меньше; и деревья словно пили корнями воду. Несмотря на редкостную тишину, было ясно, что лес преисполнен жизни. Рассказывая о нем позднее, Дигори всегда говорил: «Он был свежий, он просто дышал, ну… как пирог со сливами».
