— Нет, дорогая, — тревожно произнес Джеймс. — Прошло только полтора года. Раны дочерей еще свежи. Пусть наслаждаются любовью и молодостью. Для меня это ничего не изменит. Оставим скорбь до смертного часа… А потом, еще не все врачи высказали свое мнение. Зачем я буду их напрасно расстраивать? И ты обещай мне, что ни полусловом не обмолвишься об этом моим девочкам.
Тэмсин тяжело вздохнула и выдавила:
— Хорошо, не скажу. Это полностью твое право. Но на прием в пятницу я поеду вместе с тобой, учти это. Последняя процедура слишком тяжело на тебя подействовала… Имей в виду, Джеймс, вся эта секретность ни к чему путному не приведет. Та химиотерапия, из-за которой ты уехал из дома в Лондон, похоже, заставила твоих дочерей что-то заподозрить.
— Перестань, Тэмсин. Давина поглощена своими отношениями с Хьюго, а Аннабел еще совершенная глупышка. Тем более у меня имелся весьма убедительный формальный повод для отсутствия.
У Тэмсин было что сказать на этот счет, но она не желала походя развеивать отцовскую убежденность в детской бесхитростности его младшей дочери. Тэмсин нервно поправила на шее бриллиантовое колье, которое весь вечер не давало покоя Аннабел.
— Да прекратишь ты его теребить? — раздраженно спросил Джеймс. — Оно очень тебя красит.
— Мне что-то не по себе. Так неловко принимать от тебя подарки. Я верну его тебе по окончании праздника, и не спорь.
— Не смей! Я обижусь, если ты вернешь подарок, сделанный от чистого сердца.
— Но я не устаю повторять, что такие подарки мне не нужны. Это бросает тень на наши отношения, позволяя окружающим трактовать их превратно.
— Как еще я мог отметить твою чуткость и дружескую поддержку, учитывая, что у тебя день рожденья! Для такого годятся только бриллианты. И, насколько мне известно, ты не из тех, кого волнует, что о тебе подумают окружающие, — поддел он ее. — Откровенно говоря, оставшись без Лорны, я растерялся. Ты помогла мне собраться с силами и не отчаяться перед новой бедой. И именно поэтому я не хочу, чтобы девочки знали об этом страшном диагнозе. У них может не оказаться такой дружеской поддержки, чтобы пережить очередной удар.
— То, что ты так высоко ценишь наши отношения, для меня очень важно, Джеймс. Но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным платить мне за дружбу. Это скверно пахнет, — сухо отозвалась Тэмсин.
— Ни о каком подкупе и речи быть не может. Мне вдвойне приятно украсить бриллиантами такую блистательную женщину, как ты, — сладостно проговорил пожилой джентльмен.
