Нужно было идти широкой, как река, рудовозной дорогой. Днем по этой грунтовке, твердой, как бетон, сновали туда-сюда могучие БелАЗы. И ходить здесь было опасно. С такой высоты водитель мог не заметить пешехода.
А вечером БелАЗов не было. Вечером на дорогу опускалась зыбкая северная тишина — без певчих птиц, без звона кузнечиков, без шелеста листвы. Только мерный и тонкий комариный гуд висел в воздухе, и солнце, выглядывая между горными склонами, стелило по дорожной пыли рыжий свет.
Могилы, за неимением высоких деревьев, показались издали — блеснули страшно веселенькой голубизной оградок. Коля остановился. Он чувствовал набегающий покой, будто подходил не к искалеченному вечной мерзлотой погосту, а к берегу океана.
Крестов на кладбище не было. Только железные крашеные стелы, узко-пирамидальные, с овалами выцветших или новых фотографий. На Колю живо и пристально смотрели мертвецы. Травы на могилах тоже не было — только камни и ягель, хранившие форму двухметровых прямоугольников. Могилы возрастом в несколько лет, первые с краю, до сих пор были голыми — лишайник еще не успел прорасти на их камнях. В этой земле, где даже автомобильный след на тундровом ковре не зарастает десятилетиями, вырытая могила была вечным рубцом и каждое лето сочилась свежей ледяной сукровицей.
Коля вздохнул, оперся, оглядываясь вокруг, на оградку ближайшей могилы и ощутил боль в ладони: железный цветок, украшавший железные прутья, кольнул его своим лепестком.
Сам цветок был с ладошку и крепился сквозь дырку в центре к длинной проволоке, навитой на оградку.
— Хха! — сказал Коля неизвестно кому и около часа потратил на то, чтобы развязать с помощью острых камней стальной узел, удерживающий проволоку. Потом он ссыпал на камни штук тридцать железных цветочков, чуть прихваченных первой ржавчиной. Оглянулся еще раз: на каждой могиле висели такие цветы. Исключений не было.
Воинам понравились звездочки мертвых ниндзя с поселкового кладбища. Пусть Фенимор Купер ничего не писал о сюрикенах и они не вжикали по экранам советских вестернов, это было настоящее оружие — скрытное, опасное, поражающее на дистанции в десять шагов или даже больше. Алешка охотно согласился слегка изменить индейские законы и внести сюрикены в список всяких боевых штук, достойных сурового воина прерий.
Однако на первой же тренировке проявились две главные проблемы. В старые доски цокольных этажей сюрикены втыкались неплохо, но было ясно, что телам десятиклассников серьезный ущерб они причинить не могут, — слишком уж тупыми были края железных цветков. И потом, их было просто мало. Каждому досталось всего несколько штук (даже учитывая, что Дуди, как шаман, по-прежнему обходился без оружия, хотя и бегал подбирать упавшие сюрикены после каждого неудачного броска). Таким образом, назрела еще одна экспедиция — за боеприпасами.
