— Индейцы, — сказал Алешка.
— А-а… — спокойно сказал Спиря. — А вы видели здесь зайцев?
— А у тебя глисты не заводятся? — спросил Алешка.
— Заводятся, — охотно подтвердил Спиря. — Мне их бабушка выводит. Она в больнице работает, медсестрой.
Он поморщился, вспомнив бабушку, глистов и больницу.
— Спиря, — спросил Пашка, — а ты умеешь перья к стрелам прикреплять?
— Да, — просто сказал Спиря. — Давай, покажу.
Он подсел к индейцам и взял в руки Пашкин ножик и прутик.
— Мне дед показывал, — пыхтя от усердия, гундосил Спиря.
Он аккуратно расщепил конец прута и вставил туда два подрезанных пера косым крестом. Потом подумал и для надежности обмотал голубенькими нитками с Алешкиной катушки. Подстругал острый конец стрелы.
— Все, — сказал он.
— А стрелять умеешь? — спросил Пашка.
— Да, пойдем покажу, — кивнул Спиря в строну кустов на дне распадка.
Возле ручья Спиря вложил стрелу в лук и пошел сквозь кусты, пригнувшись, шагая широко и плавно. За ним, подражая ему, сгорбатившись и раскорячивая ноги, шли Пашка и Алешка. Спиря недовольно морщился, слушая, как хлюпают их сапоги. Он делал вид, что раздражен, хотя его нисколько не раздражало присутствие этих русских. Ему нравилась их затея с луком и стрелами. Он хотел похвастаться, как умеет стрелять. Тем более что стрелять он не умел.
Дед-оленевод, низенький и толстый, приезжая в гости к детям и маясь бездельем в благоустроенной квартире, иногда одаривал Спирю крохами от наследия предков — пел ему, глядя в люстру, тягучие тундровые песни, учил делать стрелы при помощи кухонного ножа или бороться с волком. Волка, стоя на четвереньках, изображал сам дед.
— Уууу, кээре! За глотку хватай! За глотку! Выше! — кричал он Спире по-эвенски.
Показывал сам на себе, как именно нужно хватать, и тут же пытался укусить внука за воротник рубашки. Спиря валился на ковер и хватал деда за глотку. Скоро дед начинал кашлять. Потом долго сидел на ковре, смеялся и смотрел на внука радостными глазами-щелочками. Потом они шли на кухню, дед пил кирпичный чай и лениво курил старую, потертую трубку, давая иногда внуку затяжку-другую горького дыма.
— Кури! — говорил дед. — Комары кусать не будут.
Сейчас, в кустах, с чужим луком в руках, Спиря гордился тем, что он эвен.
— Вы волков не бойтесь, пока я с вами, — объяснял он русским. — Волки эвенов боятся. Мы их душим. Вот так!
Он показывал, как именно эвены душат волков. Потом спохватывался, снова пригибался и шел дальше. Алешка и Пашка знали, что волки тут не ходят никогда, но из чувства глубокого уважения к Спире даже немножко боялись волков.
