Все это подумалось в его голове, когда Пашка заговорил о луке.
— А из чего твой папа обещал сделать? — спросил Пашка.
— Не знаю, — Алешка пожал плечами. — Он нигде тут хорошего дерева не достанет. Здесь только лиственницы и кусты.
— Может, он поедет на рыбалку, — снова соврал Алешка (его папа никогда не ездил на рыбалку). — Там, внизу, ведь растут нормальные деревья.
— Мой тоже может поехать на рыбалку, — Пашка знал, что Алешкин папа никуда никогда не ездит, но понимал и прощал такую ложь.
Они помолчали. Сидеть под домом было приятно. Нагретые солнцем доски отдавали внутрь мягкое тепло. Комары сюда не залетали. Иногда приходили какие-нибудь собаки или кошки, которых можно было гладить или, наоборот, пугать криком и страшными рожами.
— Пусть будут луки из вербы, — предложил Алешка. — А если твой папа или мой поедут на рыбалку, то наши луки станут просто лучше.
— Ну, да, — Пашка задумчиво потер подбородок. — А мы пока поучимся стрелять.
Они улыбнулись друг другу лицами, рябыми от солнечных капель, брызжущих сквозь щели досок.
— А как мы будем называться? — спросил Пашка. — Ирокезы или сиу? Чероки! Навахо!
— Да ну, на фиг… — поморщился Алешка. — Все эти племена постоянно с кем-то воюют и ненавидят других индейцев. И вообще, какая разница, как называться, если, кроме нас, тут индейцев нет. Мы будем просто индейцы. Настоящие индейцы.
— Ну, тогда надо что-нибудь сделать, чтобы начать, — сказал Пашка.
— Мы уже начали, — сказал Алешка. — Пойдем делать луки. Резинка для трусов сойдет на тетиву?
Стрелы летали плохо. Даже пущенные под углом вверх, они тыкались в землю метрах в трех от стрелка. Да при этом еще кувыркались в полете. Луки из ивовых и березовых прутьев были сырые, мягкие, не упругие. Через несколько выстрелов они сгибались и больше не пружинили. Алешка сделал тетиву, как и собирался, из бельевой резинки, Пашка — из тонко отрезанной полоски медицинского жгута. Алешкина тетива к концу дня растянулась и болталась так, что он, стыдясь этого болтания, выбросил свой лук. Пашкин жгут лопнул и больно прижег левое запястье.
Они экспериментировали с оружием на самом краю поселка, там, где тундра лежала сырым ковром под сваями последних домов. Но даже здесь шлялись какие-то малолетние карапузы в болоньевых курточках, и полузнакомые девчонки хихикали над лучниками самым подлым образом.
В конце дня было решено нарезать прутьев разной толщины и уложить их на просушку в укромном месте. Таким местом сочли крышу недостроенной и брошенной пятиэтажки там же, на краю поселка. Охапки прутьев они затаскивали на крышу через чердачный люк по шаткой лестнице, сваренной из арматурных стержней неизвестными строителями. Прутья раскладывали в тени, за выходами вентиляционных коробов. Потом лестницу долго прятали в куче строительного мусора внизу.
