— Джек Рейли — номер два.
Из-за стола поднимается сияющая жена Джека и вскидывает в воздух сжатые в кулаки руки.
Смотрю на номерок, что лежит напротив меня. Тринадцать. Черт! Не очень-то приятно.
Адам продолжает читать список имен и номеров, участники и участницы либо издают победные вопли, либо с наигранным недовольством кривятся и каются.
— Дуглас Рейли — четыре!
Вижу краем глаза, как где-то над первым столом поднимается женская рука, и, еще не вполне понимая, что произошло, поскольку мысли мои далеко, перевожу взгляд на толпу мужчин. Дуглас пожимает плечами и смотрит на меня виноватым взглядом.
— Томас Грэхем — тринадцать! — звонко читает Адам.
Вижу, как тот самый усач посылает кому-то за первым столом воздушный поцелуй. Получается, он, вместо своей женщины, по ошибке выбрал меня. Смотрю на свою руку. На ней, у основания ладони, белеет шрамик. Неужели Дуглас не заметил его?
Адам дочитывает список до конца, двор наполняется возгласами и смехом, женщины встают со стульев, а мужчины подходят к столам.
— Еще минуточку внимания! — звучит со сцены громовой голос старшего Рейли. — На нашем празднике произошло невероятное: две пары поменялись партнерами. Томас выбрал Кэтлин, а Дуглас — Патрицию.
Публика взрывается аплодисментами, а меня берет тоска. Почему, ну почему он не узнал мой шрам?
— Предлагаю обеим дамам подняться на сцену и показать всем остальным свои прелестные ручки.
Честное слово, мне кажется, меня вызывают затем, чтобы прилюдно сделать выговор или объявить, что я с позором уволена. Плетусь на сцену как вареная курица, и Патриции, которая вспорхнула по ступеням точно бабочка, приходится меня ждать. Становимся бок о бок и поднимаем руки, ладонями вперед. Они правда очень похожи: примерно одинакового размера, с длинными ровными пальцами.
— Видите? — спрашивает у зрителей старик Рейли. — Ручки почти одинаковые, так что винить кавалеров почти нет причин! Согласны?
— Да! — дружно отвечает толпа.
— Меняться ли им до конца праздника, они решат сами, — милостиво позволяет хозяин. — Верно, Адам?
— Верно! — кричит виновник торжества, вскидывая руки и хлопая над головой в ладоши.
Толпа внизу опять разражается аплодисментами. Я, хоть и понимаю, что вся эта игра глупость, придумка и забава маленького Адама, сильнее злюсь.
Томас подскакивает к сцене и протягивает руки нам обеим. Патриция падает вниз, он ловит ее и с победными воплями кружит на месте. Дуглас стоит растерянный, явно чувствует мой гнев и, чтобы не выглядеть идиотом, несмело улыбается.
