— Нет, что ты! — воскликнул Себастьян. — Пустой и глупой я не считал тебя никогда!
Глупость видна по глазам человека, по выражению лица. Твое же лицо, твои глаза… — Он покачал головой. — Умнее и прекраснее их я не видел за всю свою жизнь. Просто агентство, в котором ты работаешь, пользуется славой одного из лучших в Глазго, и чтобы добиться в нем назначения на пост помощника руководителя, надо быть на редкость одаренным юристом.
Ева насторожилась.
— А откуда тебе известно, в каком именно агентстве я работаю?
— Откуда известно? — повторил Себастьян, явно выигрывая время, чтобы продумать ответ. — Видишь ли, я разговаривал о тебе с одним своим приятелем. Он довольно долгое время служит в полиции Глазго и…
— Значит, ты наводил обо мне справки? — требовательно просила Ева.
— Да, — честно признался Себастьян. — В тот день, когда приехал в Глазго, перед встречей с тобой.
Когда он произносил последние слова, в выражении его лица, в интонации, во взгляде уже не было и намека на беспечность.
Ева могла бы вновь на него обозлиться, заявить, что возмущена его поведением, что больше не желает его знать… Однако не испытывала сейчас по отношению к нему ни капли раздражения. Напротив, ощущала странную признательность. Он не выкинул ее равнодушно из головы, не забыл о ней, а продолжал интересоваться ее жизнью. Впрочем, внешне она сохранили полную невозмутимость.
Себастьян вздохнул и расправил плечи, показывая всем своим видом, что хоть и понимает недопустимость подобных действий, но не собирается их скрывать.
— А живешь ты все в том же районе? В той же квартире? — спросил он.
— Да. — Лицо Евы смягчилось. — Все в той же. Она хоть и маленькая, но вполне меня устраивает.
— Одна? — задал Себастьян жизненно важный для себя вопрос и замер в ожидании ответа.
— Что — одна? — Ева непонимающе покачала головой, растерянно, лишь уголком рта улыбнулась.
— Живешь по-прежнему одна? — уточнил Себастьян.
Она внимательнее всмотрелась в его черты и впервые заметила, что в этом человеке под внешними мужественностью и независимостью кроется тонкая душа, которую она, Ева, может запросто ранить. Это открытие неизвестно отчего настолько сильно поразило и порадовало ее, что, даже не пытаясь кокетничать или испытывать его терпение, она просто ответила.
— Да, одна. А почему ты об этом спрашиваешь?
— Так. — Себастьян, вновь разыгрывая беззаботность, но на этот раз довольно плохо, развел руками. — Из чистого любопытства.
